Я поскребла подбородок, подёргала себя за мочку уха.
Рожки-единорожки! И тут мой взгляд упал на безучастного вампира,
казалось, застывшего во времени всё с той же трубочкой в
клыках.
– Э-эй! – я пощёлкала пальцами перед его физиономией. – Сударь…
не знаю вашего имени-рода, простите. Дело есть. Хотите немного
заработать?
А что? Кто ж откажется от лишних секариков? Правда, я не вот
прям сразу отдам, но когда-нибудь отдам точно.
Бездонные глаза снова обратили на меня взгляд.
– Нет.
Вот же... упырь! Меня бомбануло. Потому что бесит! Я ему что,
клоп что ли, чтобы свысока бросать мне крошки высочайшего
внимания?!
– Так, слушай сюда! – рявкнула я, перегнувшись через стол. –
Хватит уже обдалбываться пойлом! Всё равно сидишь, скучаешь, ничего
не делаешь, кровосос! Нефиг из себя графика изображать, я же вижу
тебя насквозь: брючки – дешёвые, камзольчик – ветхий, шитьё вон
совсем протёрлось, жилетка – не по размеру. Лохмы отросли, видать,
даже на стрижку секариков не хватило! А туда же, носопырку задрал!
Гонору-то, гонору!
Он удивился. Впервые за всё это время безразличие на лице
ночного кошмара дрогнуло, глаза чуть округлились, брови дёрнулись.
Но лишь на миг. Потом скука вновь покрыла мимику непробиваемой
маской. Вампирюга чуть оскалился угрожающе, глазные клыки
проступили, увеличившись раза в три. Хищные, загнутые, острые,
сверкающие безупречной белизной.
– Зубы что ли лишние у тебя? – сурово уточнила я.
И вдруг поняла, что там за мысль бьётся мотыльком об стекло,
желая попасть в голову.
Им же удаляют их. Зубы в смысле. Ну то есть, клыки. Всем
одомашенным вампирам ещё в детстве удаляют «зубы крови», во
избежание искушений!
Я молча опустилась в кресло, мой оппонент убрал глазники и снова
принялся сосать. Кровь, возможно. Настоящую. Потому что дикие
вампиры вряд ли пьют томатный сок.
Выходит, Юльси права? Это – дикий? Ничего себе! Никогда не
видела настоящих, природных вампиров!
Я с любопытством уставилась на сотрапезника, и тысяча вопросов
защипала мой язык. Каково это спать в гробу? Не душно? А десятками
лет не вылетать из собственного замка? Скучно должно быть? А как
потом останавливается кровь в месте прокуса? Жертва кровью не
истекает? А вампиры вообще не следят за модой, или это вот
конкретно этому наплевать, как он выглядит в одеянии века
восемнадцатого посреди века двадцать второго? А что будет, если
часть мышиной стаи, в которую он обернётся, отловить и поместить в
стеклянную банку? Вампир лишится части тела, или не сможет
очеловечиться вовсе? А…