Вот, если можно было бы придумать более провокационный вопрос,
то я бы удивился о существовании такого. Награждать? Да я тут
бьюсь, чтобы меня уже сегодня по этапу не пустили.
— Сударь, вы не представились, — пришёл в себя от удивления
генерал-фельдмаршал и указал на неприличие действительно ведущего
себя нагло и беспардонно Хвостовского.
— Журналист «Петербуржских ведомостей», Александр Сергеевич
Хвостовский, — горделиво, задирая нос к потолку, представился мой
друг.
Я не показал своего удивления. Кто он? Журналист «Петербуржских
ведомостей»? Привирает, явно. Было две статьи у Хвостовского в
главной газете страны, но всего две, и те касались
Екатеринославской губернии. Формально — да, он не врёт. Так что
пусть заливает дальше.
— Господин генерал-фельдмаршал, могу ли я написать хвалебную оду
о том, как вы героически сражаетесь с извечным врагом нашего
Отечества? Это же вы разработали такую блестящую операцию… Уже
скоро все английские газеты, да чего уж — все европейские… —
продолжал свой спектакль Хвостовский.
Я, как казалось, незаметно помотал головой. Перебарщивает.
— Ваше высокопревосходительство, я могу быть свободным и
отправиться в расположение своего полка? — пользовался я
замешательством Горчакова.
На самом деле, очень важно было для Михаила Дмитриевича
Горчакова общественное мнение — или то, как о нём будет узнавать
окружение государя. Я знал ещё из послезнания, находил
подтверждения и сейчас. Горчаков, чтобы можно было сказать о его
присутствии в войсках, мог прийти на позицию… Посидеть,
многозначительно помолчав и с умным видом через пенсне посмотрев на
всех вокруг, уйти на другое место. Прислуга при этом носит
стульчик. Нет, не кресло — такой, непритязательный стул, чтобы
никто не сказал, что Горчаков сибаритствует. И после ситуация
повторялась, но на другом участке.
— Свободны. Из расположения полка не уходить. Все свои действия
отныне согласовывать только со мной, — Горчаков задумался. — Лучше
бы вам поехать… Тревожные известия приходят из Крыма.
— Мне также весьма интересно, какие такие известия, — встрял в
разговор Хвостовский.
— А вы, господин газетчик, останьтесь. Напишем с вами правильную
статью! — сказал Михаил Дмитриевич, успокаиваясь.
Горчаков уже принял решение. Он отпустит австрийца. При этом
оставит англичанина и турка. Всё-таки с их странами Россия
официально воюет.