Конфликты с иностранными
посольствами можно было разгрести позже. Если Император был прав и
если созданная предками Ярослава книга не ошиблась, присвоив ему
золотое имя, то действовать нужно было уже сейчас.
Но, как это всегда бывает, даже
нескольких столетий подготовки и безумных жертв не хватило, чтобы
сделать всё правильно. Последняя встреча с послом Японии вызвала у
Императора такую ярость, что он едва сдержался, чтобы не казнить
японца.
Та наглость, с которой жители
далёких островов приходили к владыкам мировых держав, вызывала
оцепенение и гнев. Однако, отказать японцам практически никто не
мог. У всех для этого были свои резоны, и к каждому государю жители
Империи Восходящего Солнца находили свой ключ.
Последняя сделка была заведомо
провальной. Жадность жителей японских островов вышла за границы
допустимого. И Император уже распорядился прервать дипломатические
отношения с ними. Чем это обернётся, станет ясно в ближайшие
дни.
То влияние, которым обладали японцы,
не с чем было сравнить. И правитель Российской Империи допускал,
что его последний приказ станет ошибкой, которая обернётся большой
кровью. В одиночку выстоять против всего мира не смог бы никто. К
счастью, сейчас Алексей Александрович уже мог сказать, что он не
один.
— Где они? — спустя ещё пару минут
спросил Император.
— Скоро будут, — поклонился Фёдор. —
Могу проверить ещё раз, Ваше Императорское Величество.
— Проверь, — с секундной задержкой
произнёс Император.
Оборотень ушёл, и Алексей
Александрович усилием воли заставил себя остановиться. Он всегда
умел рассуждать трезво и принимать верные решения. Но иногда
безумно хотелось плюнуть на всё, поднять гвардейский полк Карателей
и пройтись огнём и мечом по больным мозолям, которые десятилетиями
терзали громадную страну.
Выжечь. Вырезать калёным железом
язвы, чтобы Империя могла жить и здравствовать ещё столетия. Хотя
далеко не факт, что современная цивилизация переживёт даже
следующий год.
— Ваше Императорское Величество… —
вернувшись в кабинет, начал Фёдор, но договорить не успел.
Мимо него, не обращая внимания на
условности, буквально пронеслась чернокожая девушка с разноцветными
косами.
— Мара Аббесци Бриссу, — тяжело
произнёс Алексей Александрович, глядя на взволнованную и слегка
растрёпанную гостью. — Ты можешь говорить.