Ну вот и чудно. Не было ничего. Ни стонов за стеной, ни мороси этой треклятой, ни этого дня. Ни-че-го.
***
Из дома в глухой сибирской деревушке я уехала в 17, прямо на следующий день после дня рождения – на учебу. И приезжала в отчий дом не больше трех раз – не слишком-то тянуло меня в дом, где не было ни любви, ни доверия. Родители разошлись через пару месяцев после моего отъезда. Не разводились официально, просто перестали жить вместе. Встречаясь на улице, просто проходили мимо, как чужие люди, но, похоже, их полностью устраивала такая ситуация.
Мать была довольна абсолютно сложившимся положением. Оставшись одна, она спокойно пережила перестройку, потерю работы, которая была раньше смыслом ее жизни и занялась разведением цветов. Создавая необходимый климат в десяти огромных теплицах, которые занимали всю площадь огорода в 18 соток, мать все свое время отдала любимому делу. Она до сих пор занимается этим, но ассортимент ее продукции расширился. Теперь она единоличная владелица и по совместительству генеральный директор большой агрофирмы. Оказалось, этот насквозь советский человек, умеет грамотно вести бизнес – она превратилась в коммерсанта, которых не воспринимала раньше как класс.
Отец же жил с деревенской учительницей начальных классов – тихой, скромной женщиной, почти прозрачной от излишней худобы, с большим узлом пепельно-седых волос на затылке и тонкой пергаментной кожей на острых скулах. В последний свой приезд, пятнадцать лет назад, я познакомилась с ней поближе, она оказалась очень интеллигентным и чутким человеком, дала мне пару советов по воспитанию трудных подростков, помогла понять себя.
Я долго не могла понять причины развода родителей, пока, двадцать лет спустя за рюмкой чая, мы не задели эту тему с братом. Коля старше меня на шесть лет, и к моменту моей учебы, окончив ПТУ в районном центре и отслужив в армии срочную, уже вернулся в родную деревню, женился и родил двоих замечательных близнецов-девчонок. Он рассказал мне, что мать застукала отца в постели с Ираидой Васильевной – той самой учительницей, вернувшись с собрания руководителей завода немного раньше. Мне было очень обидно за мать, и я не понимала отца – променять мою статную, красивую, умную мать на эту серую мышку с тонкими ручками и тихим голоском. Но потом, немного подумав, поняла – властная и деспотичная, моя мать загоняла в угол его мужское начало, тогда как с Ираидой отец смог почувствовать себя добытчиком и мужиком. Сейчас эта ситуация, так сильно напоминавшая мою, не казалась мне такой неразрешимой. У матери вот хватило сил разрушить семью, сохранив гордость, а у меня, такой взбалмошной и бескомпромиссной – нет.