Я поняла. Если сюда кто-то заглянет, привлеченный несанкционированным шумом, я лишусь последнего, что сумела вырвать у судьбы: лишусь возможности проститься с Димом. И я покорно кивнула, давая понять, что больше не буду шуметь. Убедившись, что я не собираюсь больше кричать, Димитрион тихо продолжил:
— Ирэн, по законам моей расы совершеннолетие наступает в двадцать один год. Мы уважаем чужие правила и законы. Но это не значит, что мы им будем подчиняться на своей территории. А сейчас ты на территории моей страны, понимаешь? — Я и без его слов знала, что этот этаж в престижном отеле временно превратился в территорию посольства планеты Мор-Рион. А потому только вздохнула в ответ. Мой глупый план по удержанию возле себя Димитриона рушился как карточный домик. — Но даже если бы я и находился на территории твоей страны, Ирэн, — тихо продолжил мой любимый, — я бы все равно не смог тебя забрать с собой. Или остаться с тобой. Шрианцы в любой момент могут развязать войну, я обязан вернуться в академию и по первому требованию приступить к защите своей Родины…
Я все это знала и без его слов. Потому и сбежала из-под опеки тетки, надев самое сексуальное белье, которое только смогла добыть, в глупой и, похоже, несбыточной надежде, что Димитрион после всего просто не сможет от меня отказаться, не сможет бросить меня. В глазах защипало…
— Вот дурочка! — вздохнул парень, делая шаг ко мне и обнимая меня за плечи. — Ну чего ты ревешь? Три года пролетят быстро, оглянуться не успеешь! Как раз успеем разобраться с угрозой шрианцев. Я закончу академию. Да и ты станешь совершеннолетней. И тогда нам точно никто не сможет помешать…
В груди робко затеплилась надежда:
— Уверен? — я с надеждой заглянула ему в лицо.
— Абсолютно! — торжественно заверил меня Димитрион. И такой он был в этот момент красивый, со своими черными, как ночь волосами, прозрачными глазами и смуглой кожей, что у меня перехватило дыхание.
— Тогда поцелуй меня на прощание, едва дыша попросила я, — про себя отчаянно моля всех известных и неизвестных богов, чтобы на поцелуе дело не закончилось.
Дыхание пресеклось не только у меня. Димитрион тоже, похоже, разучился дышать, глядя на меня. Тяжело сглотнул, облизнул пересохшие губы. Словно на что-то решаясь. А потом начал медленно наклоняться ко мне. И меня затопило ликование. Теперь Димитрион мой! Он уже никогда от меня не откажется!