— Платон! — вырвал меня из влажных грёз отец.
— Что? — нахмурил брови, посмотрев на удивлённое выражение лица родителя.
— Ты в этом поедешь? — в ответ я лишь гукнул. — Приодеться не хочешь?
— Мы же документы едем подавать, а не на приём к президенту, — съязвил, поднявшись на ноги. — Я наелся. Спасибо.
Только хотел было свалить подальше от этих напряжённых молчунов, немного подумать о том, как бы удивить Мару вечером, куда сводить. Не лежать же нам каждый вечер на причале. Надо как-то разнообразить наши вечера, тем более мы ограничены в действиях. Позвать к себе я её не смогу, потому что он всё поймёт.
— Платон! — крикнул мне в спину отец. Я медленно повернулся, он явно хотел ответов. — Что происходит?
— Ничего, — пожал плечами.
Не решился сказать, что я, по ходу дела, впервые в жизни влюбился. Если бы мама была жива, то она бы узнала первой. И последней.
— Ты уверен?
— Да. Уверен. Всё? — натянув капюшон, выдавил улыбку.
— Всё.
Весь полёт и дорогу до университета я думал лишь о том, как хочу увидеть Мару. Как снова обниму её, как посмотрю в бездонные глаза и не смогу сдержать улыбку. Я определённо утонул в этом синем омуте, наслаждался удушьем и чувством невесомости.
В ВУЗе нам чуть ли не в ноги кланялся ректор. Так гордился, что сын Никольского будет учиться под его началом. А мне было плевать где, чего и как. Я хотел обратно. Срочно. Отец явно заметил, что настроение у меня находилось на нуле. Во-первых, я не выспался. Во-вторых, меня бесило лизоблюдство в наш адрес. В-третьих, я хотел, чтобы Мара сказала, что всё будет хорошо и у нас всё получится. Что именно? Выжить в этом проклятом мире.
Старался даже не думать о том, что я собрался учиться в Питере. А мы… как бы обитаем в Московской области.
— Мне очень понравился университет, — с довольной миной проговорил отец, когда мы ехали в аэропорт.
— Ага, ну, классный, — пробормотал, уткнувшись лбом в стекло.
— Ты чего такой смурной? Случилось чего? — не унимался родитель, который впервые разговаривал со мной без рычания и упрёков.
— Нет. Всё превосходно, — пожал плечами, следя взглядом за потоком машин.
— Платон, не веди себя так. Я ведь правда хочу знать, — он похлопал меня по колену. Повернулся к нему и нахмурил брови, заметил, что родитель с самым настоящим интересом смотрел на меня. — Витаешь в облаках. Я ведь тоже был в твоём возрасте.