Я косо глянул на водителя, который уже не смущал. Глухо усмехнулся и посмотрел на отца, который безотрывно наблюдал за мной.
— Летний роман? — расплылся в улыбке мужчина.
— Кажется, — прикусил язык, потому что чуть не ляпнул «Мара», — не просто увлечение.
— Развлекайся, — усмехнулся родитель. — Потом учёба съест всё твоё время. Не думай ни о чём. И давай без глупостей, сын, — он, сощурив глаза, поджал губы.
— Хочешь поговорить со мной о сексе? — неожиданно для себя расплылся в улыбке.
— А надо?
— Нет. Уж сам разберусь куда и как.
Никольский впервые за долгое время рассмеялся. Я подхватил. Но это мгновение недолго продлилось. Как только подумал о том, что Мара может остаться в Москве, а я уеду, сразу поник. И отец больше не поднимал эту тему.
Летел я обратно один. Родитель остался в Питере. Мне хватило часа, чтобы практически утопить себя в раздумьях и дерьме, которое окружало меня.
Вспомнил о том, что обещал сегодня Маре к полудню сходить на поле и посмотреть бабочек. Глухо чертыхнулся, потому что был уже шестой час. Пока доберусь до дома время опять будет позднее. Очень надеялся, что хоть Она выспалась, в отличие от меня.
Именно это и добило меня окончательно.
К восьми переступил порог дома и решил, что надо нам хотя бы обменяться номерами телефонов. А то как пещерные люди. И она всегда будет со мной на связи. После того, что мы вчера сделали, это уже не просто девушка, которую я спас от суицидальных действий.
Я вляпался прямо мордой в Её липкую паутину. И как мушка, которая приняла свою смерть, перестал барахтаться.
Но моя радость от предвкушения встречи сменилась гневом. Я не успел и до комнаты своей дойти, как услышал то ли мычание, то ли стоны Агаты. Толкнув дверь её комнаты, увидел очень интересную картину. Какой-то хрен лапал мою младшую сестру и по самые гланды запихивал ей свой язык.
— Я что-то не понял, а какого хрена здесь происходит? — опёрся спиной на косяк двери и проследил за тем, как они отпрыгнули друг от друга.
— Платон, — задыхаясь, выпалила Агата. — Это… — она перевела взгляд на парня, который с ужасом смотрел на меня.
— Мне плевать кто это. Он уже уходит! — процедил, сверля взглядом младшую сестру.
— Платон.
— Мне позвонить отцу? — ухмыльнулся, заметил, как её глаза округлились.
— Ты не посмеешь! — шагнула она ко мне.