- Понятно, - Шадий повернулся к Химу, - ну а что насчёт тебя,
малыш? Твой хозяин был добр к тебе? Или ему просто требовался
сильный раб, который будет делать за него всю грязную работу?
- Это неправда, - с достоинством ответил Хим, - мой хозяин –
самый лучший на свете. Мы с ним не выбирали друг друга... но он
принял меня. Принял мой характер. Он вложил в меня столько
ресурсов! То, что вы видите, - Хим указал на своё тело, - это
появилось всего за 4 года. Представьте сами, сколько хозяин в меня
вложил. Некоторые хилереми не достигают такого уровня за всю жизнь.
Но и это не всё. Хозяин всегда учитывает моё мнение. Мои пожелания.
Мне порой кажется, что он в меня больше вкладывает, чем в себя.
Поэтому мне не в чем его упрекнуть.
Хим взглянул Шадию прямо в глаза, после чего продолжил:
- Я благодарю вас за такую возможность. Я благодарю вас за вашу
заботу. Но в этом нет нужды. Мне всё равно, откуда я пришёл. Мне
хорошо со своим хозяином. Я счастлив рядом с ним. Я не хочу никуда
уходить. И если вы, правда, хотите нам добра – позвольте нам снова
с ними воссоединиться.
В этот момент Сареф порадовался тому, что он не мог поднять
головы, потому что, по крайней мере, никто сейчас не увидел его
слёз. Словами не передать, как для него важно было то, что сказал
его хилереми. Именно сейчас, именно в таких условиях, когда никто
не посмеет упрекнуть его в том, что он навязал своему хранителю
такое мнение.
- Понятно, - с мрачным удовлетворением сказал Шадий. Он вернулся
на своё место, после чего щёлкнул пальцами – и энергетическая
клетки, удерживающие Сарефа и Ванду, пропали. В тот же момент
пропали и Красс с Химом – и их хозяева, воссоединившись со своими
хранителями, не смогли сдержать стона облегчения.
- Что ж, вижу, Бруминья, действительно, не ошиблась, - заметил
Шадий, взглядом предлагая Сарефу и Ванде снова занять свои места, -
теперь, признаться, я даже немного жалею, что вы приехали сюда не
на постоянное место жительства. Мне бы пригодились такие, как вы.
Здесь очень не хватает верных людей.
- Если вы каждый раз так проводите собеседования – то
оно и немудрено, - пробормотал Сареф, потирая виски. Ему всё ещё
было не по себе от этого ужасного ритуала. Хуже ему было только
тогда, когда в походе на Василиска Вечности Мёртвый Король воров
надел на него Наруч Экзорциста, и Химу грозила окончательная и
бесповоротная смерть.