– Да и днем красная высотка выглядит
эффектно, – неожиданного для себя самого, расщедрился на
комплимент.
– Цвет тоже не просто так, –
подхватил трунг. – Вояки специально подальше от центра потребовали
свою контору выстроить и выделить высотой и цветом. Чтобы
обреченные на службу призывники потом не смели жаловаться, что,
дескать, заплутались в городских высотках и не нашли нужного дома.
Такую башню, при всем желании, ни с чем в округе не спутаешь.
Кстати, из-за красного цвета за призывной конторой закрепилось
прозвище – «башня крови».
– Звучит мрачновато, – поежился
я.
– Не боись, призывник. Если все
сделаешь, как договорились, наша проблемка разрешится быстро и
бескровно.
За пару сотен метров до «башни крови»
трунг потянул рычаг вверх, и антиграв стал стремительно набирать
высоту. Через считанные секунды он уже парил над широкой крышей
красного небоскреба.
Описав большой круг, Здюфа заметил
небольшую прореху в тесных рядах припаркованных летательных
аппаратов и изящным маневром мастерски вклинил туда нашу «полосатую
грушу».
В нижнем парке, куда, держа слово,
Злюфа спустил меня на скоростном лифте прямо с крыши, и впрямь
оказалось очень красиво.
Из разъехавшихся в стороны стеклянных
дверей небоскреба мы вышли на мощеную оранжевым кирпичом дорожку.
Живой изгородью с обеих сторон ее окаймляли метровые ряды
темно-зеленых кустов, усыпанные голубыми бутонами незнакомых
экзотических цветов. Больше всего цветы напоминали тюльпаны, только
сросшиеся цветоножками, и торчащие в разные стороны по десятку штук
из одного бутона. С секундной задержкой полная сюрпризов после
закачки информации память выдала мне название цветов – голубые
рифусы.
Цветов вокруг было так много, что
парк буквально пропах их тонким ароматом. Проблема недостачи
солнечного света в тенистых аллеях решалась с помощью специальных
светильников. Размещенные на равном удалении друг от друга над
рядами рифусов, в виде прозрачных стеклянный навесов, они
направляли мягкий ультрафиолет на растения, и гармонично
вписывались в интимный полумрак парка.
Через каждые пятьдесят метров ровные
ряды рифусовых кустов расходились в стороны, изгибаясь аккуратными
полукольцами, внутри которых размещались изящные, воздушные и
словно сотканные из невесомой паутины лавочки. Материалом для
паутинных нитей служило все то же местное многофункциональное
стекло.