— Аркаша, а с таким ты умеешь работать? — я попытался так
повернуть биомонитор, чтобы в зону сканера попала сразу вся
страница.
Из часов вырвался голографический луч, разлетевшийся в широкий
пучок. Мигнул, очертив несколько кусков последовательностей. И из
пучка вытянулся в линию, которая уже чётко, как сканер, пошла
сверху вниз по всей странице. А на экране часов появилось
сообщение:
Внимание! Обнаружена частичная формула… рецепт
повреждён!
Внимание! Обнаружена частичная формула… рецепт
повреждён!
Внимание! Обнаружена полная формула. Получен рецепт
эликсира!
Внимание! Обнаружена частичная формула… рецепт
повреждён!
Внимание! Обнаружен рецепт эликсира! Получен рецепт
эликсира!
Внимание! Обнаружена частичная формула… рецепт
повреждён!
Два из шести! Учитывая древность и сохранность листов, результат
был прекрасный! Я сразу же провалился в описание первого и
споткнулся уже на первом названии монстра. Кое-как выговорил (и то,
скорее всего, неправильно) название ещё трёх следующих растений. И
просто уже плюнул, прочитав, что эффект неизвестен!
Со следующим получилось получше. Требовались только
представители флоры и два из пяти названия я уже встречал, а одно
растение даже пробовал в виде приправы. К слову, было довольно
остренько. Жгучесть на уровне классического табаско, что частично
подтверждал обещанный эффект от применения эликсира. Название было
простым: «Прилив» и по описанию прилив сил и подразумевался. Я
дважды прочитал описание, и, на мой взгляд, больше бы подошло:
«Подгоревшая жопа» или «Порванные жилы». В крайнем случае
«Последний шанс», учитывая, до каких нечеловеческих показателей
подскакивали ресурсы организма. На короткий срок и с жесточайшим
откатом, после которого нужно было двое суток лежать влёжку и
пускать слюни.
В общем, спорный эликсир. Действительно, для последнего шанса,
когда выбирать придётся между жёстким откатом и его отсутствием по
принципу: нет тела — нет отката.
Других записей я не нашёл и переключился на склянки и ящики.
Видов банок было под сотню. Разные размеры, разная форма, какие-то
нечитаемые пометки на этикетках и символы на пробках, но главное —
осадок. Ничего и нигде там на донышке не булькало, максимум — это
можно было со стенок соскрести несколько песчинок. Некоторые ещё
даже пахли, но запах был уже неприятным. Какая-то смесь нафталина в
старом шкафу, аммиака и плесени. А в банке, где была небольшая
трещина, плесень уже даже разрастись успела. И, скорее всего, не
одно поколение эволюции прошло, превратившись в колышущуюся
грязно-серую вату.