Вторым коллективным даром было две тонны посевного мультизерна и
куча удобрений. Тоже отлично, пригодится для оранжерей в Немилино.
И с Ильёй поделюсь. Да и на ближайших полях, орошаемых водой
Акведука, тоже надо будет засадить. Вроде бы очистительный комбайн
Семёныча можно переделать под сеялку…
Пока я размышлял, куда деть зерно, из-за угла здания, от
палаток, где раскинулся полевой лагерь клянущихся племён, вынесли
последний подарок. Палантин, закрытый тряпкой. Я почти сразу понял,
что под палантином скрывается клетка. А в последний миг, перед тем,
как ткань была сброшена, догадался, кто находится под тканью.
Альберт Немилин, Кислотный Барон, одноногий, избитый, в рванье,
грязный и связанный.
Привезли-таки.
А на внутреннем экране тем временем моргнуло.
“Зафиксирован рекордный рост населения присягнувших
федеративных племён на планете — более 500 000 человек”
“Ранг в иерархии престолонаследия повышен до
991-го”
Если бы я не помнил, сколько боли он причинил моим близким, до
чего довёл город и завод, в какую анархию он вверг полушарие — мне
бы, возможно, даже было его жалко.
Но глядя на него — во мне боролось два желания. Прикончить
сразу, при всех. Чтобы видели все. Чтобы знали, каково это —
попирать устои Империи и переходить мне дорогу.
И прикончить чуть позже. Каким-нибудь изощрённым методом. Но
это, скорее так, некоторый древний подсознательный порыв из разряда
“око за око”. К насилию над заключённым, пусть даже это был
подобный заключённый — у меня было однозначно негативное отношение.
Империей такое не поощрялось.
Кислотный барон глянул на меня и сплюнул в песок.
— В камеру, — приказал я. — Кормить один раз в день. Разберёмся
после.
— Не отдавай им! — заорал он, поняв, что я собираюсь сделать. —
Прикончи сам! Не отдавай Виктору!...
Но его уже унесли.
Да. Как бы не хотелось мне совершить самосуд — у меня был
уговор. Условие мира с самым сильным кланом этой планеты, борьба с
которым мне предстояла чуть позже. Поэтому я решил — отдам его
Церберовым. И пусть даже эта тварь и будет казнена потом с особой
жестокостью — за те часы, что он у меня, я проявлю толику
милосердия.
А так — на этой планете найдётся из меня достаточное количество
профессиональных линчевателей и палачей.
Я в тот же день связался с Питером Блейзом и коротко
сообщил: