И я, и мой лейтенант движемся под наложенными плетениями отвода
глаз, так что, само собой, ничьего внимания не привлекаем, нас
просто не замечают. Что очень хорошо. Дело, по которому я вынужден
оказаться в этом не очень благополучном городском квартале,
афишировать нельзя категорически. Не говоря уж о том, что где-то в
Неллере сейчас обитает растворившаяся в огромном количестве
приезжих семёрка имперских диверсантов, которые, есть подозрение,
прибыли по мою душу.
А вот и поворот. Ширина прохода - проулком его можно назвать с
большой натяжкой - не позволяет свободно идти вдвоём рядом друг с
другом, как и обойти старую нищенку, сидящую, прислонившись спиной
к забору, и со счастливым выражением на лице поедающую беззубым
ртом объедки, в большом количестве валяющиеся справа от неё.
Сегодня настоящий праздник, в том числе, для подобных бедолаг.
Вначале Эрик, а потом я, переступаем через старуху и идём по
тропке, густо унавоженной экскрементами. Здесь остро пахнет мочой и
гнилыми отбросами. Да уж, давненько мне не приходилось бывать в
таких уголках Неллера. Хотя, о чём это я? Бывал настоящий Степ, а я
так, лишь по доставшимся воспоминаниям.
Проулок вывел нас на безлюдную узкую улицу, по обе стороны
которой дома располагались вплотную друг к другу, без проходов и
без двориков.
Через сотню ярдов, преодолевая которые мы встретили только раба,
тащившего от колодца два наполненных ведра и с опаской прижавшегося
к стене, когда мы шли мимо, лейтенант остановился.
- Вот этот дом. - показал он на одноэтажное строение из тёмного
кирпича. - Пришли. Побудьте здесь, милорд. Сначала я зайду.
Проверю, что там всё нормально.
Дом, к которому он направился, находился на другой стороне
улочки, чуть по диагонали от меня. Вместо крыльца там перед дверью
была единственная широкая ступенька.
Окон на нашу сторону выходило четыре. Все они узкие, и плотно
закрыты ставнями, как и в большинстве других зданий, хотя дневная
жара последнего летнего месяца едва-едва только отступила.
Представляю, какая сейчас духота внутри домов. Впрочем, их
обитатели поди все сейчас на центральных улицах и площадях, где
выступают уличные музыканты, циркачи, артисты, где вино и эль
льются рекой.
Эрик постоял на ступеньке, некоторое время прислушивался, затем
три раза негромко постучал. Дверь распахнулась сразу же, будто нас
ждали у порога. Да наверное так и есть.