Федя задумчиво посмотрел на меня и начал было поднимать
пистолет, но как раз в этот момент Миха застонал и зашевелился.
– Эх, Дерево, Дерево, – с огорчением покачал головой Федя, –
даже сдохнуть нормально не можешь. Нет, ну правда, будто из дерева
сделанный.
Он, всё так же укоризненно покачивая головой, поднял пистолет и
выстрелил Михе в затылок. Потом повернулся ко мне, и по его глазам
стало понятно, что настала моя очередь. Руку я успел засунуть в
карман и уже сжимал рукоятку пистолета, но вынуть его никак не
успевал. Можно было бы попробовать выстрелить прямо сквозь штаны,
но Федя стоял очень неудачно, и карман был не настолько широким,
чтобы попробовать прицелится, не вынимая из него руки.
– Прости, Тёма, – сказал Федя с искренним сожалением в голосе. –
Не хотел я этого, но…
Слева раздался негромкий хлопок. Федька резко повернулся туда, а
я выдернул руку из кармана и наконец-то смог более или менее
прицелиться. Уже скинул предохранитель и был готов нажать на спуск,
но в этот момент произошло нечто, заставившее меня застыть в
изумлении. Федя вдруг издал какой-то неопределённый звук и начал
падать лицом вперёд, как подрубленное дерево. Такой неожиданный
поворот поразил меня до глубины души, но то, что случилось дальше,
уже окончательно выбило из колеи и заставило заподозрить, будто я
сплю, или сошёл с ума, или просто галлюцинирую на почве ранения.
Один из кустов в стороне вдруг качнулся, а затем довольно бодро,
слегка покачиваясь, пополз к лежащему Федьке и вполне уверенно на
него вскарабкался. Куст немного подвигался, чтобы разместиться
получше, а потом из него полезли тонкие корни, и Федя взвыл. В этом
вое было столько боли, что я буквально оцепенел от ужаса.
Больше всего нас пугает непонятное и неожиданное, и это как раз
был тот самый случай, когда происходящее было и неожиданным, и
совершенно непонятным. И то, что я был не в состоянии ни убежать,
ни даже уползти, делало происходящее ещё более пугающим. А когда
задвигался ещё один куст и уверенно двинулся уже в мою сторону, мой
страх окончательно перешёл в панику. Я, не обращая внимания на
слабость и боль, начал отползать, отталкиваясь ногами, и у меня
даже немного получалось. Получалось, конечно, не очень – несмотря
на мои титанические усилия, я смог отползти самое большое на
сажень, но этого хватило – жуткий куст, который к этому времени был
совсем рядом, меня не достал. А может, и достал, только я этого уже
не увидел. В голове у меня помутилось, в глазах вспыхнули и
рассыпались цветные искры, и я почувствовал, как распадаюсь на
мельчайшие части.