Последней каплей, подтолкнувшей её к решению съездить в город,
стало довольно нелепое происшествие.
Пытаясь накормить Кего виноградом (она даже с веток виноградины
поотрывала и принесла их в чашке), Лора вышла из себя.
Распсиховалась так, что перевернула эту чашку прямо на него.
– Не хочешь сейчас – потом съешь! – прошипела она, едва
сдерживаясь, чтобы не надеть эту чашку ему на голову.
Спелый, нежно-зелёного цвета виноград, напоминающий её любимый
камень, нефрит, покатился по оранжевому принцу, останавливаясь, в
основном… в основном там, куда она избегала смотреть. И избегала,
разумеется, не по неискушённости, а совсем наоборот, чтобы себя не
распалять. Секса у неё не было пятый месяц, а тут…
Но эти нежно-нефритовые виноградины на оранжевой коже, близость
мужского тела… Лариса ощутила такой прилив желания, что едва
сдержала себя. Это было бы в высшей степени глупо – повиснуть на
совершенно равнодушном, отстранённом пареньке! Да каком «пареньке».
Принце!
– Так. Завтра в город съезжу. Прогуляюсь… – сказала она себе. А
заодно и ему – слышал же он её, в конце концов, не спал. Не
понимал, конечно, но кто же ему виноват? Бороздят космос – пусть
изобретают машинки для синхронного перевода!
– Я ведь у тебя никогда и не была, – с еле слышимой, но явно
имеющейся обидой проговорила Сонечка, когда бесконечное
одноклассниковское видео всё-таки закончилось.
– Была. Много раз. Когда я жила в «душегубке». А теперь я живу в
двухэтажном коттедже – и снова будешь. И уже скоро. Подъезжаем, –
радушной хозяйкой улыбнулась Лариса. Её неприятно кольнуло
замечание Сонечки. Оно было похоже на укор. Но в чём? Сонечка
всегда страшно занята, и если Лора никогда её не приглашала, то
только поэтому. Не надеялась, что та отыщет время и сможет. Но вот,
получается, смогла, и уже на первое приглашение…
– Приехали, Соньчик. Здесь я теперь обитаю.
– И не только ты, – в своём никогда не иссякающем простодушии не
забыла уточнить Соня.
Лариса укоризненно на неё посмотрела, но она, похоже, не
заметила.
Аза Масси проснулась оттого, что по её щеке крался хитрый
солнечный лучик.
К превеликому сожалению, она сразу же поняла, что это не
какой-нибудь шмель, а именно луч. Это означало, во-первых, что
прихлопнуть его не удастся, и во-вторых, что уже порядочно времени,
даже уже не позднее утро, а день. Окна её кабинета выходили на юг,
и солнце досюда добиралось только после полудня.