Единственными советниками короля остались ведьмы. Эти три
красавицы умудрялись оставаться практически невидимыми — на них
никто не обращал внимания, но они видели всех и всё, оценивая
глубину вины и степень вовлечённости в заговор каждого из
виновных.
Оказываясь перед лицом Винсента, мятежники вели себя по-разному.
Кто-то пытался вымолить пощаду, униженно пресмыкаясь и возлагая
вину на кого угодно, только не на себя самого. Кто-то пытался
купить помилование, обещая раскрыть дополнительные сведения, и
очень удивлялся, когда три ослепительных красотки выкладывали ему
те сведения, на которые он так надеялся. Кто-то винил короля во
всех смертных грехах, включая убийство его отца, и сыпал
проклятиями. Кто-то, сломленный и равнодушный к собственной участи,
безропотно принимал приговор и уходил, не поднимая головы,
навстречу своей судьбе…
Глубину их падения определяли ведьмы. Только после их решения
секретарь вписывал в личное дело вердикт: казнить, лишить титула,
конфисковать имущество, или всё сразу.
Нескольких человек попросили помиловать сами сёстры Салем. Речь
шла о троих дворянах, практически не имеющих влияния. Их участие в
заговоре было обеспечено шантажом и угрозами в адрес их детей, и
они искренне радовались, что заговор провалился. О помиловании они
не просили, умоляли только не конфисковывать их имущество, чтобы их
семьям не пришлось просить милостыню — и плакали от счастья, когда
им объявили, что они не будут казнены и разорены.
— Но глаз с вас не спустят, — напутствовал их Винсент, и они
отнеслись к этому с полным пониманием.
Награждение верных — в первую очередь за счёт конфискованного у
заговорщиков — заняло тоже немало времени. Перераспределив земли и
ресурсы между теми, кто сохранил преданность трону, король и его
свита смогли наконец предаться отдыху.
Который внезапно оказался прерван — сработала сигнализация.
Тревожный сигнал информировал, что кто-то проник во дворец, не имея
на то ни права, ни разрешения. Но сеть Ковена не выявила
нарушителей, и охрана никого не нашла. Впрочем, не нашла она и
кое-кого ещё.
— А где Феликс? — спросил кто-то из тяжёлой пехоты, когда дворец
обыскали без всякого результата и вновь собрались во внутреннем
дворе.
Могучая фигура командира штурмовиков, всегда стоявшего во главе
строя, отсутствовала.