Оглиррасс предлагал практически
мирный навык — проникать в разум пациентов при тактильном контакте,
обходя любые клятвы на крови. И будто файлы, скачивать необходимое
в свой мозг. И все бы ничего, но после такого мнемосканирования
раненых не оставалось, и жертвы даже к Маре не переходили, их души
служили дополнительной платой тварюге за столь щедрый дар мне. В
качестве довеска шли на заклание два невероятно могучих колдуна,
знания которых мне помогли бы вознестись на невероятную высоту.
Нормально, особенно, если вспомнить,
что не прошел инициацию.
И последнее чудовище из снов —
антропоморфная змея с короной на плоской бугристой башке и в
балахоне, чьи глаза словно провалы в иные реальности,
гипнотизировали слабых духом, а раздвоенный язык постоянно ощупывал
пространство перед склизкой мордой. Унютра — это уже привычно
вычленилболее или менее адекватный позывной из двух абзацев
невнятных звуков, обозначавших ее имя. По твари нашлось немного
информации в гобловских базах, где она проходила как «Злая
Погонщица с Великих болот».
Трехметровую шипящую гадину всегда
сопровождали три летающих забронированных шара, каждый диаметром не
меньше двух метров. С их младшим собратом мне довелось
познакомиться на Поединке богов после героической гибели Ариана,
друга Императора.
Очередное дитя Бездны предлагала за
«Гнев Верховного» перстень со змеиной головой вместо печатки —
артефакт, служащий загоном для тридцати сильнейших сущностей, и
одна клетка содержала тот самый шар (обозначила его, как танракс),
который при привязке кольца становился моим питомцем. Количество
призывов в реальность, как и время существования в ней, ничем,
кроме затрат энергии, не ограничивались. Всех пойманных созданий
можно было улучшать.
Унютра, как и другие посланцы,
утверждала, что только она на Аргассе могла наделить подобным
девайсом, привязанным к душе и неотделимым от нее. То есть,
персональным, как родовой меч аристо.
Красиво и мягко стелили.
И все такое желанное. И находило
применение.
Мои же четки казались ущербными на
фоне печатки. С другой стороны, они служили аккумуляторами, и
помогли не раз и не два.
Каждый сон с любым фигурантом из
троицы протекал по одним и тем же лекалам и начинался с миролюбивых
нот. Во время показа новой серии бесконечной эпопеи про славные
победы тварей, следовали вполне вежливые просьбы, предложения и
некое взывание к совести: