– Как же я? Вы меня забыли. – прошептала, ещё до конца не веря в происходящее.
Однажды я потерялась в огромном супермаркете. Мне было три года, но я до сих пор помнила страх, охвативший меня тогда. Вот только что рядом со мной была мама, а через секунду, стоило отвлечься на огромных живых рыб, плавающих в аквариуме, я оказалась совершенно одна. Мамы нигде не было. И сразу мир вокруг меня стал угрожающим и страшным. Рыбы безмолвно разевали огромные рты, желая проглотить меня, высоченные, до самого потолка, стеллажи нависали, грозясь обрушиться, а чужие люди шли мимо, не замечая меня, словно я прозрачная, невидимая.
Как и тогда, сейчас мне хотелось разреветься и громко звать маму. Я вцепилась в кованые прутья, сжала их до побелевших пальцев.
– Гады! Вот гады! – пыталась трясти крепкий забор. – Как вы могли?
– Эй! Ты что тут делаешь? Почему не уехала?
Я резко развернулась на удивлённый возглас. Невысокий, крепкий парень недовольно изучал меня взглядом.
– Меня забыли. – здесь я уже не смогла сдержать слёз и разревелась как тогда, в свои три года. От страха, обиды, непонимания происходящего.
– Не реви, Белоснежка. Мы ещё здесь, вывезем тебя. – успокаивающе улыбнулся крепыш, и я залипла на милых ямочках, появившихся на его небритых щеках. – Мы своих не бросаем, с нами поедешь.
– Рысь, выезжаем! – из, неожиданно выехавшего из-за угла здания и притормозившего у ворот минивэна, высунулся черноволосый парень, явно местный.
– Давай в машину. – подтолкнул меня крепыш. – Где твои вещи?
– Там... – всхлипнула я и мотнула головой в сторону опустевшего здания.
– Али, принимай пассажира! – командный голос не оставлял сомнения в том, что крепыш военный. – Бегом в машину, я вещи твои заберу.
Крепыш метнулся к крыльцу, на котором остался одиноко стоять мой чемодан, а я побежала к минивэну. Али, что-то бормотал на арабском, кажется, ругался на бесполезных и глупых женщин, но открыл мне автоматическую дверь в салон. Я запрыгнула и следом за мной влетел мой чемодан и крепыш.
– Трогай, трогай дружище! – похлопал по плечу водителя парень и плюхнулся на соседнее сиденье. Ворота перед нами отъехали в сторону и мы помчались по пустой, безлюдной улице. Местные, что не успели или не смогли уехать, попрятались по домам и не высовывали носа, тревожно прислушиваясь в стрельбе и взрывами, гремящим кажется уже на окраине города.