Квартира у нас большая и первым делом, я пошла на кухню, чтобы застать их, пьющими чай, безмятежно болтая, на какую нибудь обыденную тему, в надежде, не обнаружить ничего необычного, но никого на кухне не оказалось. Затем, я услышала легкие нотки музыки, доносящиеся из нашей с мужем спальни, причём музыка была очень медленной, приглушённой, саксофонической. Вот на этом моменте звоночек в моей голове прозвенел с такой силой, что сердце ёкнуло и ноги на секунду подкосились, но верить в неверность мужа я всё равно отказывалась, хотя все признаки указывали на самое страшное. Нужно застать его прямо в постели с другой, чтобы мой мозг реально поверил в эту страшную сказку, которую я всегда боялась фантазировать у себя в голове, а иначе, я никогда не поверю, что он на такое способен.
Подойдя к двери приоткрытой спальни, я заглянула внутрь и увидела кучу вещей, небрежно разбросанных на полу. Вещей было так много, что можно было бы подумать, что за окном зима и люди скинули с себя сто одёжек, но нет, на дворе было лето. Глаз зацепился за фиолетового цвета женские трусики, лежащие поверх всей кучи одежды и моё дыхание перехватило так, будто мне с силой ударили кулаком в солнечное сплетение. Отошла на два шага назад, чтобы вдохнуть и прийти в себя, после испуга, но тут, я услышала женские стоны, очень протяжные и полные наслаждения. Какая-то девушка очень протяжно и запыханно тянула имя моего мужа. «Максиииииим». Затем последовал смех.
В голову будто молотком стукнуло и всё вокруг в моих глазах поплыло от осознания того, что я сейчас предположительно, вероятно, скорее всего, могу увидеть. Пришлось даже опереться на стену и продышаться, чтобы прийти в себя. Лоб покрылся испариной от стресса, а руки вовсю дрожали, даже ноги подкашивались, но я не могла просто взять и уйти, не узнав правды и не увидев всё своими глазами. Я не могла слушать эти стоны, они сводили меня с ума. Хотя я находилась там всего пару минут, мне хотелось скорее покончить со всем этим, сразу узнать, что меня ждёт за дверью. Но моё желание не верить в происходящее, всё тянуло меня и останавливало, словно невидимая нить, обвязанная вокруг моей талии и завязанная на другом конце вокруг толстенного, столетнего дерева. Я не могла ни разорвать верёвку, ни разрубить дерево. Мне понадобилось ещё с десяток минут глупейших мучений и хождений из стороны в сторону перед этой злосчастной дверью, чтобы наконец решиться потянуть за ручку и перестать слушать эти сладострастные стоны, разрывающие моё сердце изнутри.