Вокруг меня дети буквально затаили дыхание. Кто-то из малышей
даже всхлипнул от переполнявших эмоций. В толпе взрослых тоже была
заметна реакция — многие кивали с серьёзными лицами, кто-то из
родителей утирал слёзы.
Но я заметил и другое. Несколько шиноби, стоявших поодаль,
слушали речь с нейтральными выражениями лиц — словно много раз
слышали подобное. А двое вообще переглянулись с едва заметными
усмешками, как будто знали что-то, недоступное остальным.
— Помните, — голос Хокаге, вырвавший меня из задумчивости,
становился всё более эмоциональным, — настоящая сила не в том,
чтобы побеждать врагов. Настоящая сила — в том, чтобы защищать то,
что тебе дорого. Воля Огня — это огонь, который горит в сердце
каждого истинного шиноби Конохи. Пусть этот огонь никогда не
погаснет в ваших сердцах!
Дети взорвались аплодисментами. Многие плакали от переполнявших
их эмоций, кто-то кричал или что то выкрикивал. Даже некоторые
взрослые не сдержались и присоединились к овации. Хокаге улыбнулся
и спустился с крыльца, направляясь к зданию администрации.
— Речи директора в этом году не будет! — громко объявил один из
инструкторов, — Так что проходим в здание! Вас распределят по
классам!
Началась суета. Детей группами заводили внутрь, сверяли списки,
куда-то отправляли. Наша группа из приюта попала в очередь довольно
быстро, и вскоре мы уже стояли в просторном коридоре, ожидая
дальнейших указаний.
— Хитоми Нобу! Мицуки Кана! Танака Рей! — зачитывал имена
инструктор. — Первый класс «B»!
Я обернулся к Кане — оказалось, мы попали в один класс. Девочка
улыбнулась мне и показала большой палец. Хорошо, хоть кто-то
знакомый рядом будет.
Нас повели по коридору к одной из аудиторий. По дороге я
рассматривал интерьеры — всё было довольно спартанским, но
функциональным. Стены украшали портреты прошлых Хокаге и плакаты с
основными правилами поведения шиноби.
Наш сенсей оказался довольно высоким и худощавым мужчиной
средних лет. Он был одет в стандартную форму шиноби — тёмно-зеленый
жилет, темно-синие штаны, на лбу протектор Конохи. На глазах
красовались небольшие очки, а на левой руке виднелся отчётливый
шрам от сильного ожога — видимо, память о какой-то неудачной
миссии.
Он провёл нас в просторную аудиторию с рядами парт,
возвышающихся друг над другом тем сильнее, чем дальше уходили
вглубь кабинета. На стенах висели схемы человеческого тела с
отмеченными точками чакры, карта мира и несколько учебных
плакатов.