Нормальный человек в такую пору без
крайней нужды носу из дома не высунет.
У Насти Журовой такая нужда имелась.
А вот дома у нее не было. Да и человеком она больше не
являлась.
Собственно говоря, нынешнее
московское ненастье ее вполне устраивало: можно, не вызывая лишних
подозрений, завернуться в длинный бесформенный балахон, надвинув
капюшон до кончика носа – вроде как, укрываясь от ветра и дождя, а
на самом деле – от развешанных тут и там зорких камер. Настя их
чувствовала: всегда точно знала, есть ли поблизости бездушный
соглядатай и куда направлен его электронный взор. В центре города
камеры были понатыканы, почитай, на каждом шагу, но туда Журова и
не совалась. Как и в метро не рисковала спускаться. На поверхности
же за пределами Садового кольца почти всегда можно было заранее
вычислить угрозу и обойти опасный участок стороной.
Исключение: если камера «спала» – и
вдруг включалась. Здесь уже успеть среагировать было непросто. Под
одну из таких «притаившихся в засаде» камер Настя и угодила
буквально час назад. Со спины, в пелене дождя, но алгоритмом
распознавания попавших в поле зрения системы наблюдения объектов с
Москвой поделились жнецы – «пани Горска», бывший Настин наставник в
страте, как-то мельком об этом упоминала. От инопланетных
технологий всего можно ждать, поэтому самое меньшее, что необходимо
было сделать – сменить верхнюю одежду. И, желательно, поскорее.
От «ковчеговских» куртки, футболки и
ботинок Журова избавилась в первые же часы после бегства из
«Девятого неба». Ресторан ей пришлось покидать в страшной спешке:
жнецы вломились туда через считанные минуты после того, как «пани
Горска» отключилась, выпив подсыпанное ей Настей в бокал
снотворное. Шипастый летательный аппарат – катер атмосферного
класса, знакомый Журовой по преподанным наставником урокам – откуда
ни возьмись появился в небе над Москвой-рекой и устремился прямиком
к панорамному окну высотки, за которым Настя – новоявленный трутень
и предатель своей страты – исступленно пилила столовым ножом
твердую, как камень, шею монстра, которым обернулась
блондинка-«полька».
О том, что не успела в тот раз
довести начатое до конца, Журова жалела до колик в животе. Шансов
на успех у нее не было – теперь она это понимала – но горечь от
несостоявшейся мести от того ничуть не умалялась. Виновница всех
Настиных бед осталась жива – а может быть, даже еще и поднялась
после окукливания на новую ступень в этой их проклятой монструозной
иерархии. Несправедливо!