«Смерть по воле Всемогущего –
недостаточно уважительная причина?»
– Не знаю…
«Собственно, это был риторический
вопрос. Конечно, недостаточно уважительная – иначе все прошедшие
через нее вычеркивались бы из страты. Но кто же станет карать за
послушание, пусть даже посмертно? Все несколько сложнее. Я – не та,
что умерла год назад. Но я та, что когда-то в незапамятные времена
решила принять токсин и вступить на низшую ступень кастовой
лестницы. Тогда их насчитывалось всего шестьдесят девять.
Шестьдесят девять ступеней, шестьдесят девять каст. Да уж,
давненько дело было!..»
– Ничего не понял! – в отчаянии
мотнул головой Олег. – Ты не Диля?
«ЯДиля – в том смысле,
который ты вкладываешь в это имя. У меня та же память, те же
чувства – чувства, конечно, не в человеческом понимании, и тем не
менее. Тот же опыт, что был у жнеца двенадцатой касты и
изгоя-трутня, принесшего присягу московскому «Ковчегу». Но теперь я
– не они. Я родилась заново и снова нахожусь в самом начале
пути».
– Все равно ничего не понял, – бросил
Светлов. – Объясни же толком!
«Толком – коротко не
получится».
– Ничего, времени у нас полно, –
заявил Олег, демонстративно усаживаясь в траву и кладя на колени
мушкетон. – Мелкие только уснули –минимум час продрыхнут!
«Кстати, чудесные детки, –
за «прозвучавшими» словами так и виделась улыбка умиления. –
Надо же, двойняшки! Как их зовут?»
– А то ты не знаешь, сидючи в моей
голове! – буркнул Олег.
«Я не читаю твоих мыслей, –
в этом месте живая «Диля» должна была, наверное, широко развести
руками. – Воспринимаю только то, что ты мне отвечаешь. Правда,
почти наверняка пойму, если захочешь соврать. Но не более того. Так
как зовут деток?»
– Мальчик – Андрей, – сообщил
Светлов. – А девочка… Девочка – Диляра, – почему-то смутился
он.
«Андрей – это в честь капитана
«Ковчега»?» – по поводу Диляры вопросов как-то не
возникло.
– Вообще-то, моего дедушку так
звали!.. Но да, и в честь капитана тоже.
«Чудесные детки», –
повторила «Диля».
– Спасибо, – поблагодарил на этот раз
Олег. – Но мы отвлеклись. Так что там с твоим вторым рождением?
«Сейчас попробую объяснить…
Видишь ли, в каждом из стоящих на одной из ступеней кастовой
лестницы, а равно у низвергнутых с нее трутней, сохраняется малая
толика существа, которым он являлся до принятия токсина. В
докастовой жизни. С каждым новым окукливанием этого докастового
остается все меньше и меньше, но полностью его лишен только
Неназываемый. Даже у Приближенных есть этот… атавизм. И если кто-то
умирает, отдав жизненные силы – по приказу ли, добровольно ли, не
суть – это докастовое в нем еще какое-то время живет. Недолго,
иногда минуты, чаще – мгновения. Наверное, правильно даже будет
назвать это не жизнью, а клинической смертью. За которой почти
неизбежно следует смерть биологическая. Но не для моего вида.
Видишь ли, он не относится к царству животных…