Туземец встал перед статуями и принялся громко вопить на своём
языке. Махал руками, подпрыгивал и корчил страшные гримасы.
— А, это ты, смешной человечек, — наконец повернулся и посмотрел
на меня истукан, единственный в каменной красной шапке. — Что-то ты
быстро вернулся.
Когда я прибыл сюда в первый раз, статуям хватило одного дня,
чтобы выучить русский язык. Так что проблем в общении у нас не
возникало.
— О великий! — я воздел руки. — Для тебя всего лишь миг, а для
меня, бабочки-однодневки, целая жизнь.
— Хо-хо-хо! — истукан расхохотался. — Хорошо сказал, глядящий за
грань. Зачем пришёл в этот раз?
— Большой Хоа Хакананаиа обещал в свободную минуту подумать над
моей ничтожной проблемой.
— Хорошее дело, — истукан хмыкнул, — мотыльки наконец поняли, к
кому надо приходить за советами. Что же, ты можешь пройти и узнать
ответ Хоа Хакананаиа.
— А что это ты за всех решаешь? — заскрипел истукан с отбитым
носом. — Мы должны обсудить, пропускать его или нет.
И тут же подключились другие статуи.
— Правильно!
— Все Тонгарики должны голосовать!
— Ишь, шляпу надел и думает, что всех умней!
— А мне эта козявка вообще не нравится!
Я на собственном опыте знал, чем заканчиваются такие
“голосования”. Они неделю будут спорить, не меньше. Так что я
быстро нарисовал на горле Знак для усиления голоса и заорал:
— Великие! Дозвольте мне сказать!
Истуканы замолчали и уставились на меня немигающими глазами.
— Я смиренно буду ждать вашего решения. И если вы разрешите мне
пройти, то я буду безмерно счастлив и вручу вам подарки!
— А чё за подарки такие? — истукан с отбитым носом
заволновался.
Сняв рюкзак, я вытащил небольшой мешочек и высыпал на ладонь
горсточку мелких кристалликов горного хрусталя.
— Ммм… Да пусть идёт! Это же безобидная козявка.
— Да, пусть ходит, где хочет.
— От острова не убудет.
Истуканы разом подобрели. Горный хрусталь для них — всё равно
что сахар для людей.
— А мне он всё равно не нравится, — крайняя статуя недовольно
заворочалась.
Но на неё тут же зашикали, заставив замолчать.
— Разрешаем, — громыхнул истукан в красной шапке. — Давай сюда
подарки!
Риророко забрал у меня мешочки и принялся обходить ряд статуй.
Те разевали рты, и он высыпал туда “угощение”. Крайняя статуя всё
время нервно ёрзала на постаменте, опасаясь, что на неё не хватит.
Но я брал “подарки” с запасом, так что все истуканы получили
обещанное.