— Я что-нибудь говорил? — спросил я.
Максим покачал головой.
— Бред какой-то. Было ясно, что кто-то серьезно повредил твой
разум.
Снова кивнул.
— Это нормально, думаешь, что жертв подобных дел избивают так
жестоко?
Максим не знал.
— Это единственный случай, с которым я сталкивался лично, —
сказал он.
Глубоко вдохнул и обдумал все, что рассказал Максим. Владислав
мог считать Тристана другом, но я нет. В моих глазах он был мне
должен за свои поступки, как и остальные из той компании.
— Ты вообще обращался к моему дяде за деньгами? — спросил я.
Снова Максим отвел взгляд. Явно не хотел встречаться со мной
глазами.
— Обращался, — признался он.
— И?
— А он сказал, что если ты настолько наивен, что попал в такое
положение, то не представляешь ценности для семейного дела или для
него лично. Сказал, что это вдвойне справедливо, если ты не можешь
сам выбраться из ситуации.
В моем понимании точка зрения дяди Владислава была не совсем
неправильной. Но и не совсем правильной. Владислав был молод, и
называть его наивным было справедливо. Но отбрасывать все будущее
парня нельзя было назвать ничем иным, как близорукостью.
Кто знал, что несколько лет опыта могли дать этому наивному
семнадцатилетнему? Дядя Владислава, который существовал в памяти
Владислава исключительно под именем «Дядя», был готов выбросить
весь этот непознаваемый потенциал.
Что означало, что его тоже нельзя было считать другом.
— Каковы условия займа, который ты взял?
Тут Максим скривился.
— Ростовщик знал, что мне нужны деньги быстро, — сказал он. — Но
это не твоя забота. Я что-нибудь придумаю.
Он пытался быть храбрым, но его беспокойство было очевидным.
— Это моя забота, — сказал я. — Ты слышал, что я сказал. Долг
теперь мой в той же мере, что и твой.
— Нет. Я взял заем. Мне и возвращать, — Максим оказался
упрямым.
— Ты потратил деньги, чтобы спасти мою жизнь. Даже если бы я не
взял на себя часть долга, этого одного было бы достаточно. Я обязан
тебе жизнью. Выплатить финансовый долг, который это стоило, моя
обязанность.
Снова парень начал протестовать, и внутренне я аплодировал ему
за это. Но покачал головой и поднял руку.
— Ладно, решено, — сказал я.
Максим колебался, но в конце концов уступил. Улыбнулся мне.
— Ты действительно изменился, — сказал он. Затем стал серьезным.
— Но основной долг с процентами должен быть выплачен всего через
несколько дней. Как мы собираемся выполнить это обязательство?