Прошло несколько дней, прежде чем я окончательно пришел в себя.
До этого дрейфовал между сном и явью, с самого начала понимая, что
что-то не так.
Мое тело ощущалось странным, раненым и слабым, а также каким-то
чужим. Воспоминания путались и сбивались, словно у меня было два
разных набора памяти, словно я был двумя разными людьми,
заключенными в одном теле.
Еще хуже было то, что мое средоточие каким-то образом
значительно ослабло по сравнению с прежним состоянием, едва
превышая уровень новичка, а мои энергопути стали жалкими.
Поначалу я не мог понять, что произошло, хотя постепенно картина
прояснялась.
Я был не совсем один. Рядом чувствовалось присутствие другого
человека с такой же слабой пробужденной искрой. Я не знал, кто он,
но его беспокойство было очевидным, и время от времени он пытался
утешить меня словами, а не только физическим присутствием.
— Все будет хорошо, Владислав, — сказал он. Говоривший звучал
молодо, лет двадцати с небольшим, но мой полубессознательный разум
зацепился за имя.
Владислав.
К тому времени двойственность воспоминаний начала разбираться
сама собой, и Владислав Александрович Златомиров было именем,
которое я узнал. Но я уже думал о воспоминаниях, связанных с этим
именем, какими бы запутанными и разрозненными они ни были, как о
чужих.
У меня было и другое имя, более близкое мне, хотя воспоминания,
связанные с ним, были столь же перепутанными.
— Выкуп заплачен, тебе не нужно об этом беспокоиться, —
продолжал мой пока невидимый спутник. — И я привел лекаря, чтобы
тебя подлечить. Так что просто лежи и сосредоточься на
выздоровлении.
Я не знал говорившего, но Владислав, видимо, знал. На
поверхность всплыло имя Максим вместе с пониманием, что это
одновременно двоюродный брат и друг. Беспокойства в голосе молодого
человека было достаточно.
Я поверил ему на слово и расслабился.
***
Спустя некоторое время в воздухе завитал едкий запах. Кто-то
наклонился надо мной. Инстинктивно я отвернулся, осознавая при
этом, насколько слабым я стал.
— Все в порядке, Владислав. Это лекарь. Он здесь, чтобы помочь,
— снова Максим, говоривший издалека, и знакомость его голоса дошла
до меня.
Я потратил момент на оценку лекаря, используя магическое зрение,
и увидел, что у него даже не было пробужденного средоточия.
В полубессознательном состоянии я задался вопросом, как этого
человека можно считать лекарем? Без средоточия я мог рассчитывать
разве что на варварские компрессы, густо смазанные травами. Именно
они и были источником витавшего здесь запаха.
