Как ни старался, я не мог собрать разрозненные воспоминания
Владислава достаточно воедино, чтобы знать конкретные детали того,
что с ним произошло. Тем не менее, его другие воспоминания
все-равно оказались полезны. У меня было базовое понимание того,
как устроен город и где все находится.
— Отправимся на рынок, — сказал я, зарывшись в плащ.
Хотя худшая из погоды держалась в стороне, ветер был колючим, и
я был рад, что нашел в шкафу Владислава набор перчаток и шарф.
— Но у нас нет денег, — запротестовал Максим.
— Смотреть ничего не стоит, — ответил я. — И кроме того, может
быть, мы сможем что-то с этим поделать.
Максим посмотрел на меня с любопытным выражением, но не спросил,
что я имею в виду. Что касается меня, то я вспоминал свою юность в
другом мире, где технологии и магия были более продвинутыми, чем
здесь, но люди были практически такими же.
В месте, откуда я пришел, тоже были рыночные кварталы, и я
довольно живо помнил, как проводил дни, делая ставки на игры в
кости, бои зверей и многое другое. Я был бы очень удивлен, если бы
то же самое не существовало в этом мире, и действительно,
воспоминания Владислава подтверждали, что я прав.
И кроме того, рынок, куда мы направлялись, находился очень
близко к таверне, где схватили Владислава, и нужно было поговорить
с теми, кто мог видеть, что произошло.
Единственный изъян в моем плане заключался в том, что это было
не близко. Но Максим, в отличие от меня, не был полностью стеснен в
средствах. Он сберег несколько грошиков именно для таких расходов,
и мы смогли нанять извозчика, который доставил нас туда, куда мы
хотели.
***
Максим немного поворчал, расплачиваясь с извозчиком. Затем мы
оказались среди шума и суеты рынка.
Долгие минуты я просто впитывал все это, пока мы бродили,
наслаждаясь красками, живостью, шумом и запахами. Люди кутались от
пронизывающего ветра так же, как и мы, хотя по выбору их одежды
было совершенно ясно, что немногие были дворянского
происхождения.
Они носили толстые шерстяные пальто или, реже, меха, и
торговались с торговцами, продающими все от ремесел до одежды и
всевозможной еды.
Пир прошлой ночи был немногим больше чем воспоминанием, и аромат
жареного мяса и свежего хлеба заставил меня проглотить слюну. Но у
меня не было ни копейки, а Максим старался не тратить то, что у
него было. Поэтому я подавил аппетит и искал возможности, которые,
как знал, должны существовать.