Пока Максим все еще говорил, комментируя, что я уже выгляжу
лучше, я позволил тьме снова поглотить меня…
***
Не знаю, смог ли Максим когда-либо связаться с одаренным лекарем
или нет. Все, что я знал, так это то, что мои собственные усилия
принесли результат, и вскоре после этого пошел реальный
прогресс.
По мере того как я становился все более и более осознанным, я
лучше понимал, что произошло, мои воспоминания становились
яснее.
Мое последнее, отчаянное заклинание сработало. Или, по крайней
мере, вроде того. Почти исчерпав ману, я рискнул всем, пытаясь
открыть расселину обратно в мой мир. Но Пожиратель Миров, с которым
я сражался, исказил пространство и время внутри карманной
вселенной, которую я создал, чтобы удержать его, и эти усилия
деформировали мое финальное заклинание.
Каким-то образом я оказался в теле Владислава Александровича
Златомирова, с доступом как к своим собственным воспоминаниям, так
и к его, но без силы, над которой я так тяжело работал.
Даже если бы у меня все еще была эта сила, я все равно был
заперт. Без твердого понимания того, где нахожусь, мои шансы
вернуться домой в Аэтерию были ничтожно малы. Так что, к лучшему
или к худшему, моя жизнь как Верховного Стража и защитника
реальности закончилась.
Теперь меня звали Владислав, и недавно меня избили, за меня
заплатили выкуп, и кто-то в придачу повредил мой разум.
Я знал, что первоначальный Владислав не смог вынести наказания.
Его воспоминания все еще были в моей голове, даже если они были
неполными и разрозненными. Вот почему я смог понять слова Максима,
хотя они явно были произнесены на языке, отличном от моего. Но
частицы сознания, которые были им, здесь со мной не было.
Владислав был мертв. Что означало, что я мог использовать его
оболочку без всякой вины или беспокойства, что первоначальный
владелец может захотеть ее обратно.
Насколько всем здесь было известно, я был Владиславом
Александровичем Златомировым, а он был мной.
Все это я выяснил до того, как открыл новые глаза по-настоящему
впервые.
Когда я это сделал, я лежал в мягкой, удобной постели и
улыбался. Могло быть и хуже. Я мог просто умереть и либо перестать
существовать, либо моя душа осталась бы в плену в той искаженной
реальности, которую я построил, деля ее с монстром и будучи не в
состоянии реинкарнироваться или двигаться дальше.