— Дамы и господа! — проревел жирный засаленный тип, его лицо
покраснело как свекла, а толстые губы растянулись в ухмылке. — Это
завершает второй переворот склянки. Наш соперник все еще стоит, как
видите, хотя сколько еще продержится — одному богу известно!
Делайте ставки, делайте ставки! Протянет он еще один переворот
склянки? Два? Или рухнет раньше?
В толпе началась суматоха, мужчины и женщины ринулись к
букмекерам.
— Ставьте, ставьте! — продолжал толстый засаленный тип. — Мы
даем хорошие коэффициенты!
Человек в цепях не был одаренным, и я понимал, что долго он не
протянет.
— А кто это? — спросил я, кивнув на жертву.
Максим неожиданно проявил осведомленность об игроках этого
представления, но на этот раз лишь пожал плечами.
— Слуга, возможно, из дома Шипова или его друзей. Наверное,
совершил какую-то мелкую оплошность, и вот результат.
Максим явно не одобрял происходящее. Сжатая челюсть говорила о
том, что он бы что-то предпринял, если бы мог.
— Это вообще законно? — спросил я.
— Городская стража закрывает глаза.
— Понятно.
Толстый засаленный ведущий собирался снова заговорить. Я знал,
что могу просто пройти мимо и сделать вид, что ничего этого не
происходит. В конце концов, это не мое дело. Но в моем мире, хотя у
нас тоже были слуги, с ними редко плохо обращались, а если такое
случалось, существовали процедуры, позволявшие им искать
защиты.
Слуги не были собственностью. Они были людьми, и долг тех, кому
они служили, состоял в заботе о них.
— Дамы и господа, бой продолжается! — объявил толстый засаленный
тип.
Но я увидел достаточно. Здесь творилась несправедливость, а я
был дворянином. Более того, я чувствовал возможность. Я повернулся
к Максиму, пока толпа начала кричать в предвкушении, а человек в
цепях жалобно заскулил.
— Если все пойдет так, как я ожидаю, у тебя появится шанс
заработать. Поставь на меня, сколько сможешь без залога.
— Что? Что? — переспросил Максим, но я уже отвернулся и
направился к помосту, расталкивая зрителей локтями.
— Поднимайся, псина! — рявкнул закованный в броню мужчина на
свою жертву. — Давай хотя бы попытаемся устроить зрелище!
Игнорируя протесты тех, кого я оттеснил, я добрался до сцены. С
этой стороны лестницы не было, но высота едва доходила до пояса, и
для меня не составило труда упереться ладонями в край и
подтянуться.