Сети Госпожи ужаса - страница 32

Шрифт
Интервал



Дворец местного царя оказался значительно больше и удобнее, чем тот, что был у меня на Сифносе, и я глубоко задумался. Я ведь так и не решил до конца, где именно осяду. С одной стороны, Милаванда – это плодородные земли и путь вглубь Азии, а с другой – на кой черт мне этот путь нужен? В этой самой Азии сейчас творится натуральный апокалипсис, в котором рубятся кочевники и мелкие княжества, на которые рассыпалась держава хеттов. Осесть на Кипре, конечно, куда выгодней и безопасней. Я планирую взять под контроль море, а Кипр – это то самое место, куда будут сходиться потоки товаров из Аххиявы, Финикии, Аравии, Египта и Вавилонии. И медь! Медь всему голова. В окрестностях Энгоми чудовищно богатые рудники. Только вот плодородных долин на Кипре всего одна – Месаория, и она довольно засушлива.

Собственно, на весь огромный остров единственная нормальная река – Педиеос, на которой и стоит город Энгоми, но она превращается летом в едва заметный ручеек. Остальные и вовсе пересыхают. В общем, с точки зрения сельского хозяйства Кипр – слабое подобие Милаванды или Македонии, а о водяных колесах и мельницах придется забыть. Хотя… Римляне же как-то умудрялись снабжать города водой. Акведуки строили, трубопроводы прокладывали. Там ведь даже бани были. А я чем хуже? Я тоже баню хочу. Решено! На Кипр! А этот дворец пусть станет чем-то вроде областной администрации и резиденцией здешнего архонта. Бывший воин, выросший в хижине, сплетенной из лозы, это заслужил. Вот он, стоит передо мной и преданно поедает глазами. Я кивнул ему, сделав вид, что только что заметил.

Нелей, один из сотников фаланги, кисть которого после ранения почти не гнулась, склонил голову. Мужику и тридцати нет, а он покрыт шрамами с головы до пят. Вырезанные стрелы, след от удара копья, длинные рубцы от кинжала, а теперь вот камень раздробил кости на левой руке. Держать щит он больше не может, пальцы едва гнутся. Рядом с ним стоит юноша лет шестнадцати, сын гончара с Сифноса, отмеченный мной за цепкий ум и необыкновенную память. Его зовут Терон, что значит крепкий, выносливый. Но, вопреки имени, он не крепок и не вынослив. Напротив, он щуплый и худой до того, что даже сытная кормежка в школе не смогла этого исправить. Я хотел его наставником сделать, но растущая держава требует грамотных людей. И верных, таких, как он. Терон, не раздумывая, присягнул Морскому богу, навсегда попрощался с родными и сел на мой корабль. Теперь тут его дом. Или там, где я ему прикажу.