В зале уже горел на стене цветной прямоугольник экрана, и оттуда
смотрел не психотерапевт Анатолий Кашпировский, а кто-то иной.
Новый этот человек был мягче, круглее. Интеллигентнее. Он тоже был
Жеке смутно знаком — кажется, по давно прошедшим телевизионным
временам. Изображение терпеливо ждало, пока все сбегутся оттуда,
где застал их неожиданный зов.
Наконец народ собрался у овального стола.
Народ собрался, но усаживаться в кресла спешили не все.
«Просьба всем занять кресла», — доброжелательно повторил
экранный голос забытого Жекой человека.
— А если нет? — раздался голос не экранный.
Принадлежал он, конечно, сердитому и невежливому человеку
Акуле.
Непокорный коммерсант стоял у своего кресла, и пиджак его
топорщился на плечах, напоминая поднявшуюся дыбом шерсть. Все
притихли, ожидая заинтересованно и опасливо, чем же закончится этот
неожиданный демарш. Жека почувствовал, что, несмотря на всё
предыдущее, сейчас он вредного человека Акулу немного зауважал.
Противостояние закончилось традиционно для этих мест. Воздух
позади Акулы электрически затрещал, громко — погромче, пожалуй, чем
в прошлые разы. Акула вздрогнул плечами, пробормотал «У, с-суки»,
шагнул медленно вперёд, полез в кресло. Не хотеть садится в кресло
было здесь в Башне нельзя, запрещено. Как в том анекдоте про
недавно женившегося мужика: «И ты не жалеешь? Жалеть тоже
нельзя…»
Акула сидел теперь в кресле и неприязненно, почти что ненавидяще
смотрел на экранного человека. Человек тоже смотрел с экрана, но
смотрел он не на бунтаря в дорогом пиджаке, а смотрел он сразу на
всех.
— Спасибо, — мягко произнёс телевизионный человек.
Был он, кстати говоря, тоже в пиджаке, но насколько дорогом, то
кто уже его знает.
— Это академик Капица, что ли? — прошептал вдруг лысый Фёдор. —
Из передачи «Очевидное невероятное».
— Он не академик, — шепнул в ответ Костя. — То отец его был…
— Да тихо вы, ну вас на хер! — грымнул Акула, срывая недавнюю
свою злость на ком придётся.
А изображение на экране двинулось, камера отъехала, и стало
видно, что человек-Капица сидит в кресле, слегка даже в нём
откинувшись. Кресло у него было, конечно, не такое, как у них
здесь, оно было больше похоже на домашнее.
— Сегодня мы поговорим на такую тему, как путешествия во
времени, — добродушно произнёс очевидный и невероятный
телевизионный учёный, поведя перед собой расставленными в стороны
руками. — Многие писатели, как зарубежные, так и отечественные, не
обошли эту тему стороной. Даже такая литературная величина, как
Михаил Афанасьевич Булгаков, в своей пусть и не самой известной
пьесе «Иван Васильевич»…