Вообще Жека книги читал и фантастику вполне уважал, хотя в
последнее время попадалась ему в этом жанре всё больше или какая-то
мутная заумь, или совсем бессовестная халтура. И он бы с
удовольствием послушал, что рассказывает с экрана приятный этот
мягкий дядька, хоть тот был и не академик. Тем более тема его
выступления оказалась вон какой актуальной. Но, видать, не для того
дядька тут в Башне рассказывал, чтобы Жека его слушал, а с целями
несколько другими. Так что Жека, заметив напоследок, что такой он
вовсе не один, откровенно закунял носом, а потом довольно быстро
уронил беспомощную свою голову на грудь.
Жека уронил голову на грудь — и оказался в других местах.
***
Туманы в этом непонятном месте наползали друг на друга так же,
как и в прошлый раз, через асфальт торчала из знакомых трещин
бледная трава. Колыхалась вокруг тишина, разбавляемая время от
времени смутными вздохами неизвестной большой реки. А вот усатый в
пиджаке как-то смутно изменился, и Жека всё не мог уловить, что в
его собеседнике стало другим. И решил: да и хрен с ним — может,
подстригся.
Они куда-то шли, и Жека Барсуков ёжился от висящей в воздухе
прохладной влаги.
— Для первого раза нормально, — хвалил Жеку усатый, — хоть и
долго ты там проваландался.
Жеке хотелось высказаться, объяснить, что он думает о таких
заданиях — не высказал, оставил при себе.
— Новая миссия будет, пожалуй, попроще, — сообщил
собеседник.
— Спасти СССР? — не сдержался всё-таки Жека.
— СССР? — Усатый моргнул. — Нет, мы здесь спасать СССР точно не
будем. У нас другие задачи. Да это и невозможно, я же, вроде,
объяснял.
Он пропустил Жеку вперёд, обходя широкую лужу, где в застывшей
воде отражались чёрные лапы деревьев.
— Да и то, — продолжил человек с усами, — в некотором роде ты
уже это сделал, спас Союз, пусть и аллегорически — если понимаешь,
о чём я говорю. Когда не дал вульгарной торговой бабе разрушить
союз Гены Баранова и его прекрасной жены, учительницы истории,
умницы, поэтессы.
Жека задумался, усмехнулся невесело.
— Инженер и учительница-поэтесса, да уж. Как же они девяностые
переживут… Вернее, пережили… Пережили же?
Туман медленно перетекал через дорогу, вблизи прозрачный, дальше
— мутный, непроницаемый.
— Как, как, — сказал усатый, помолчав и как будто вглядываясь в
какие-то неведомые пространства. — Хреново, как и почти все тогда.
Одно время, года два, прямо вообще хреново было. Потом знакомые
подтянули Гену компьютеры паять и другое всякое электронное.
Торговали, жена с дочкой подключились, пришлось себя пересилить, не
без того. Встали тогда на ноги, другим много помогали…