2. Глава 2. Чёрный
Запах. Я помешан на поиске запаха. Одного единственного. Я никогда не чуял его, но я точно знаю, что когда почую — узнаю. Это внутри меня, словно в крови, течёт, бурлит… как и мой гнев. Ярость порой наполняет мой разум и заставляет моё сердце биться в бешенном ритме, я готов рвать и метать, уничтожать всё, что попадается мне на пути. Я должен быть зол, чтобы не забыть.
Проснулся, потянул носом воздух. Сотни, тысячи запахов мелкими осколками вонзаются в моё сознание, которое будто водой смывало мои воспоминания и понимание, что забывал, забывал почему злость важна, что именно мне нужно помнить.
Я поднял себя с лежанки в траве, вчера был дождь, я мокрый и голодный. Смысла нет. Ничего нет. Или? Сколько времени я внутри этого проклятого замкнутого круга. Без памяти, без жизни, без цели. Снова и снова. Я втягивал воздух, бежал вперёд, хотя здесь я уже был, а значит ничего не менялось.
Затаился. Там люди. Много людей. Они устремились через лес туда, где я много раз слышал голоса, туда, где река изгибалась и отрезала мой мир от их мира. Я много раз стремился туда, но, доходя до реки, отступал. Почему? Я не знал. Мне надо было, что-то там, в самой глубине этого чуждого мне скопления человеческих жилищ, звало меня. Но звериная осторожность сильнее таинственного зова. Река сбивала с толку, сбивала со следа.
Просто день. Солнце высоко. Лес скрывал меня.
Во сне я снова слышал голос. Мягкий. Голос, который мне знаком, но я не понимал почему он есть внутри моего животного естества.
— Кэйл, вставай, вставай же, — этот маленький человеческий щенок, тянул ко мне свои смешные лапы, эти длинные, без шерсти. Обнимал меня. Я чувствовал дыхание на своём ухе. — — Брааааааатик, — тихо-тихо шепчет. — Вставааааааай! — переходит на крик и я вскочил, скалясь во тьму.
Никого. Я один.
Некоторое время нужно, чтобы прийти в себя.
Снова лёг, сон не шёл, я так устал. Почему в определённое время оставляет спокойное существование, я делался беспокойным и вот эта злость, что жила во мне достигала предела?
Меня обходили стороной мои сородичи, хотя я точно знал, что я другой. Я не такой, как они. Нет. Что-то там внутри говорило мне это. Дело не в моей странного тёмно-чёрного цвета шкуре, нет. Дело во мне самом. Или том, кто я есть на самом деле?