Медведев отрицательно покачал головой:
— Нет, там только твари, ну и их погонщики. Вот только до них мы
пока не добрались, — заявил он. — Викентьевы сами не полезут, по
крайней мере, сегодня. Выжидают, видимо.
— Осторожничают, не подставляются. Ведь по законам Российской
империи они, как объявившая войну сторона, не имеют права нападать
ещё один день, — напомнил я, сжав кулаки. Формальности — наше
единственное преимущество пока что.
— Что же касается этого... — он кивнул в сторону леса, где ещё
догорали остатки магических вспышек после битвы с тварями.
— То мы ничего не докажем, — закончила за него фразу Алиса,
поправляя запачканное платье. Видимо решила блеснуть знаниями и
показать, наконец, вовлечённость. — Спишут всё на прорыв и
нападение культистов. Удобная отмазка для Викентьевых.
— Да. Зато мы на них напасть можем, ведь так? — произнёс я,
глядя на Медведева и чувствуя, как в груди закипает злость. Пора
переходить от обороны к нападению.
— Думаю, они к этому подготовились и будут нас ждать, — покачал
головой Медведев, вытирая пот со лба. — Однако это наш единственный
шанс вырвать преимущество, — заявил бывший капитан.
— В общем, заканчивайте с тварями в лесу и будем держать совет,
— заявил я, окидывая взглядом поле недавнего сражения. — А я пока
буду здесь разбираться. Надеюсь, наёмники Линдермана сами там
справятся?
— Справятся, — кивнул Медведев, но в голосе его прозвучали
сомнения. — Я лучше с вами побуду, помогу разобраться со всем этим
бардаком. И ещё — попрошу господина Линдермана прибыть к вам.
Всё-таки он договор с вами заключал, вам бы неплохо познакомиться.
Заодно посмотрите на него — что он за человек и какие дела с ним
можно делать.
Я покивал, мысленно прикидывая расклад сил. Пока что мы
держимся, но ненадолго.
В этот момент подошел Зиновий, кивнул мне, улыбаясь:
— С детьми все в порядке. Как все началось, они в подпол
спрятались все.
— Ну вот и хорошо.
***
Две служанки испуганно хлопали глазами, прижавшись друг к другу.
Линдерман в сопровождении двоих бойцов выходил из небольшого сарая,
где производили допрос. Его лицо было непроницаемым — явно ничего
полезного не выудили.
— Здравия желаю, ваше благородие! — произнёс отставной
полковник, завидев меня и отдав честь по-военному, чётко и
привычно.
Я протянул ему руку в ответ: