И к этому я тоже был готов. Я с силой пнул Викентьева в
поясницу, отчего он не удержал равновесие и ничком упал на
крышу.
— Я больше повторять не буду. Не заставляйте меня спускаться
вниз, в подвал, где укрылся ваш сын, и резать его на лоскуты, чтобы
прочистить вам разум. Я не шучу. Я не собираюсь играть с вами в
поддавки, не собираюсь подставляться и идти на по попятную. Вы
возомнили себя серьезным препятствием, но вы лишь маленькая
ступенька на пути к истинному врагу. Вы промежуточный персонаж,
уясните это. Вы не ровня ни Злобину, ни мне. И уж лучше отойти в
сторону и остаться в живых со своей семьей, чем бесславно
подохнуть. А если хотите иного, я это устрою.
Для острастки я подошел к Викентьеву и наступил на его запястье
левой руки ногой, затем, рывком вогнал в тыльную сторону ладони
острие клинка. Викентьев закричал, но у меня это не проняло.
— Вы это заслужили! У нас с вами был договор. Следующий такой
фокус будет стоить вам всей руки. Я отрублю вам кисть. А пока
радуйтесь, что отделались легким ранением.
— Понял, понял! — завопил Викентьев – кажется совсем сломался. —
Хватит.
Я нарочно резко выдернул меч, чтобы ему было больнее. Викентьев
закричал. Вроде такой серьезный мужчина, так бахвалился, а от столь
несерьезной раны вопит, как резанный поросенок. Даже не по себе
стало, будто ребенка обидел.
— Уверены, что нам в кабинет нужно? Или быстрее будет здесь
подписать документы?
— В кабинет идем, — бросил Викентьев, усевшись, и прижав руку к
груди, на меня он не смотрел.
Спустя минуту, Викентьев шагал впереди, прижимая руку к груди.
Он добрался до флигеля, в котором был спуск вниз.
— Скажите мне, как вы допустил-то такое? — поинтересовался я. —
Вроде вы были так уверены в своей победе. Вон и Лисин бахвалился,
поддерживал вас. А тут такая неудача. Что произошло-то?
Викентьев молчал.
— Да ладно, неужели не хочется выговориться, это же так, не для
протокола. Облегчите душу. Я ведь слышал о вашем роде – вы никогда
не были злодеями. В прошлом ваш отец был героем войны. Наши деды
вместе воевали. А сейчас вы творите такие дела. Я не верю, что вы
сами до этого всего додумались. Ведь это же вас кто-то надоумил.
Уверен, что это Лисин или Дибров.
— Тебе-то какое дело? — сиплым голосом ответил барон.
— Да никакого. Просто беседу поддержать, — произнес я. Мы как
раз спускались по лестнице. — Хочется мне как-то реабилитировать
вашу фамилию. Не верится, что вы столь быстро испортились,
скурвились, как какие-то разбойники. Что стоит только червоточина.
Неужто, вы всерьез решили кормить тварей червоточины? Неужто вы
сами придумали выпускать их на свободу и натравливать их на людей?
Неужели это действительно так?