Викентьев, хоть и был тёртым калачом в военных делах, но вид
надвигающихся полчищ монстров совершенно его деморализовал и лишил
присутствия духа. Он наивно надеялся, что культист сможет удержать
целую стену наступающих тварей – теперь стало ясно, что тот явно не
сможет справиться с подобной задачей.
Кое-как поднявшись на ноги и выбросив руку вперёд, он послал
несколько мощных боевых заклятий навстречу ближайшим монстрам,
чтобы хоть как-то их задержать и выиграть время. А сам тут же
нырнул ласточкой прямо в мерцающий выход из червоточины.
Приземлился он прямо на деда Игната, который, похоже, мгновением
ранее поступил точно так же. Тот ещё отплёвывался от налипшей земли
и травы.
– Что вы там устроили?! – взревел культист, отряхиваясь. – Вы
что, прорыв решили произвести раньше намеченного времени? Вы что,
совсем ума лишились?!
– Да подрезали мы тварей как положено! Не было их там столько! –
принялся оправдываться Викентьев, всё ещё не веря
происходящему.
– Сюда срочно паладинов надо засылать целые отряды, чтобы они
тварей основательно порезали! – огрызнулся культист.
– Это ты про паладинов заговорил? – удивлённо переспросил
Викентьев.
Культист лишь мрачно хмыкнул в ответ.
– Оставлять так дело никак нельзя, – продолжал он. – Они вот-вот
прорвутся наружу и здесь камня на камне не оставят от всего живого.
Ты видел, сколько их там скопилось? И все практически оранжевого
уровня! Синих почти нету совсем!
Дед Игнат всё ещё рычал от возмущения и страха. И в этот
напряжённый момент пульсирующая червоточина и вовсе ярко засияла и
угрожающе затрещала, словно готовясь взорваться.
Викентьев и дед Игнат встревоженно переглянулись, затем
одновременно обернулись на червоточину.
– Что-то я раньше не слышал, чтобы червоточины издавали какие-то
звуки, – с тревогой произнёс Викентьев.
– А они не издают обычно, – мрачно ответил культист.
В этот критический момент из червоточины хлынула настоящая волна
разъярённых монстров, готовых сокрушить всё на своём пути.
– Бежим! – взревел культист не своим голосом.
***
Каждый раз, когда я входил в изнанку, всё вокруг менялось. Моя
природа, моё тело, даже мысли казались более густыми и
материальными, чем я сам. Словно весь мир вокруг обретал
дополнительную плотность, а я становился частью этой странной,
искажённой реальности. Воздух здесь был тяжелее, каждое движение
требовало чуть больше усилий, но зато и силы мои словно
удваивались.