Я по привычке летал вокруг красной червоточины и методично
заполнял её тварями. Не знаю, что за удача, но эта червоточина
находилась аккурат рядом с поместьем Викентьевых. Как я понял из
предыдущего опыта, когда критическая масса тварей точно превышала
определённые показатели, червоточину прорывало – но не так
катастрофично, как, по слухам, это произошло в Иркутске, где
десятки червоточин на дне байкала вышли на запредельный уровень и
находились в постоянном состоянии прорыва. В таких же червточинах,
когда в них набиралось слишком много тварей, часть монстров просто
вырывалась на свободу и принималась искать, чем бы поживиться. На
это и был мой расчёт – что у Викентьевых появится гораздо больше
неотложных проблем, им станет на какое-то время не до войны с нашей
семьёй.
Однако когда я вдруг увидел, что в червоточину входит сам
Викентьев, да ещё и в сопровождении деда Игната, того самого
культиста, который чуть не убил нас с Димой, Лисиным и молодым
Викентьевым на дороге, то серьёзно призадумался. Что это они здесь
делают? Какие цели преследуют?
Мысли мои были на удивление спокойные, расслабленные – влияние
изнанки, видимо. Я с любопытством наблюдал, как дед Игнат принялся
делать какие-то замысловатые пассы руками, пытаясь подчинить себе
тварей. Ну куда там! Тварей было очень много – уж я постарался,
набивая эту червоточину до отказа. Викентьев и вовсе стоял на
дрожащих ногах, и смешно было его видеть таким жалким. Он и там, в
кабинете у Лисина не очень-то впечатлил меня, показался мне
несдержанным, трусливым. А сейчас и вовсе выглядел как обоссавшийся
мальчишка в мокрых штанишках.
Хотя, признаться честно, я бы на его месте тоже слегка струхнул.
Всё-таки не знаю, в чём тут парадокс, но твари, попадая в
червоточину, очень уж быстро эволюционировали. При том что
изначально я видел тех монстров, которые были здесь с самого начала
– было много зелёных и синих, с десяток оранжевых и
одна-единственная красная тварь. Зато все монстры, которых я
систематически перегонял сюда, очень быстро становились синими и
оранжевыми, будто минуя обязательные этапы постепенного
развития.
Почему так происходило, понятия не имею, но в каком-то роде мне
это было только на руку. По крайней мере, когда Викентьев вдруг
осознал, что перед ним – целая орда тварей оранжевого уровня, то
вместе с дедом Игнатом поспешил смыться подальше от греха. Я же с
нескрываемым интересом за всем этим действом наблюдал, словно за
театральным представлением.