Я не убью его, хотя стоило бы. В конце концов, он не успел ничего сделать, а я ректор этой грёбаной академии. Если у моих студентов нет мозгов, это моя проблема. Значит я не справился.
Тимонт падает в обморок. Следующие три-четыре дня он будет жалеть, что я не убил его. После обнуления его замучает головная боль, каждая мышца в теле будет ныть так, что невозможно ни двигаться, ни найти удобное положение.
Смотрю на шпильку. Напугана, но вроде бы цела.
— Ал! Там ещё один.
Резко поворачиваюсь по направлению её руки. Чувства обостряются, но в комнате, кроме нас и связанной Илли никого больше нет.
— Но… там был второй, — совсем теряется Инга.
Я ей верю. В комнате сильно пахнет сухими травами, поэтому я не могу выделить даже её запах апельсин и корица. На уровне магии ничего необычного. По всей видимости, тот, кто был здесь, владеет определёнными способностями, но сейчас мне наплевать. Его искать я буду позже.
Подхожу к шпильке, пытающейся развязать подругу. Помогаю силой, наблюдаю за тем, как блондинка отползает к изголовью кровати.
Плохо дело. В моей академии твориться хрен знает что, и я медленно теряю над всем этим контроль. Причина тому она. Шпилька.
Инга успокаивает подругу. Её саму тут чуть не поимели, а это мелкое недоразумение пытается помочь. Она была на ногах, когда я вошёл. Боролась, хоть и знала, что ей не победить. Упрямая и, будь я проклят, как же я рад, что она такая.
— Алистар, я…
И губу закусывает. А в пекло всё!
2. 1.2
Резко шагаю к ней, сгребаю в объятия и обнимаю, утыкаясь носом в лиловые волосы. Моя. Моя! И плевать, сколько меток нарисует на ней император, сколько самоубийц попытаются заявить о своих правах на неё. Моя. Я сломаю рёбра и вырву сердце любому, кто попытается это оспорить.
— Инга… — несу какой-то бред, успокаивая то ли её, то ли себя. — Нашёл. Успел. Этот идиот получит за всё, что он сделал.
— Я совсем глупенькая, да?
Мне не нравится, что моя девочка плачет, но это наказание, оставил её без присмотра. Нельзя было. Без меня она создаёт много магических завихрений и отчасти из-за этого влипает в передряги. Я должен лучше за ней приглядывать.
Теперь, кажется, из рук не выпущу.
Она поднимает голову, смотрит доверчиво, а в глазах цветущая сирень. Губы приоткрыты и я склоняюсь к ней раньше, чем осознаю, что делаю.