Я развернулся к двум оставшимся
аристократам. Вопреки моему ожиданию, девушки среди них уже не
было. Видимо воспользовалась моментом и сбежала от опасности.
Зато в руках у дворян появилось
«оружие» — оба сжимали столовые приборы. Один из них начал
бормотать что-то невнятное себе под нос, и я почувствовал, как в
воздухе запахло озоном — очевидно, он собирался применить свой дар,
совершенно не думая о последствиях этого решения в замкнутом
пространстве поезда.
Да и я уже был на пределе — ещё один
шаг, и я переступлю ту черту, после которой не смогу остановиться,
и точно перегреюсь, спалив здесь всё до тла.
— Что за… ?
Воздух в вагоне будто мгновенно
остыл градусов на тридцать. Окна заиндевели и покрылись морозными
узорами. Вода в бутылках в считанные мгновения превратилась в лёд —
стекло бутылок лопалось с сухими щелчками. Каждый наш выдох
сопровождался облаком пара, в лёгких закололо от вдыхаемого
морозного воздуха.
Я почувствовал, как нестерпимый жар
бездны отступает из моей груди под натиском лютого холода.
Я и мои визави — все почувствовали
это одновременно.
Мы, не сговариваясь, повернулись
направо — к столику, за которым сидел молодой блондин, одетый в
строгий серый костюм и безупречную черную рубашку, расстёгнутую у
самого ворота на одну пуговицу.
Каким-то немыслимым образом он всё
это время оставался незамеченным.
Он, как ни в чём не бывало, поднёс к
тонким губам кружку горячего чая — единственный помимо меня горячий
предмет в вагоне. Будто бы по его воле она единственная оставалась
нетронутой морозом.
Блондин медленно отпил чай и
отставил чашку в сторону. Глазами, холодные, словно ледник,
сверкнули в полумраке вагона.
— Я бы на вашем месте не вступал в
конфликт с наследником рода Пожарских, — обратился он к моим
противникам, — Как господин Баранов несомненно уже успел
убедиться.
Он кивнул на лежащего ничком их
товарища с квадратной челюстью. Дворянчики будто впервые поняли,
что происходит.
Инициатива у меня — ещё толчок и они
дрогнут:
— Медпункт — через три вагона вверх
по составу, — я кивнул подбородком на дверь за их спинами, — Если
поторопитесь, уже через час этого неудачливого ловеласа приведут в
изначальный вид, будто бы ничего и не было. Только позор вы его
таким образом не отмоете — потому что не пристало дворянину так
себя вести.