Некоторое время он лежал, не двигаясь.
Идея правильная – ему быстро полегчало. Он осторожно, не вставая,
оглядел комнату. Обстановка казалась строгой и какой-то…
примитивной что ли? Или старинной? Деревянный пол, гладкие
выбеленные стены. Круглое окно с прозрачной занавесью – слишком
большое для тюрьмы. Снаружи наступали сумерки. Из мебели – только
массивная деревянная тумбочка с парой ящиков, один сейчас выдвинут,
да кровать позади. Его ступня сейчас касалась одной из толстых
деревянных ножек.
По крайней мере, он помнил, что такое
«кровать». Или «тюрьма». Теперь бы понять, почему комната вызывает
ощущение неправильности. Да и его собственное тело тоже.
Кто-то когда-то вроде бы говорил ему,
что залог выживания в критической ситуации – мыслить ясно и
концентрироваться на первостепенном, на конкретных и выполнимых
действиях. Позволишь мыслям разбегаться – запутаешься, запугаешь
сам себя и сдохнешь.
Нутро подсказывало, что первостепенным
сейчас было оставленное ему предупреждение. А конкретным и
выполнимым действием – последовать предупреждению и стереть всё,
что написано и начерчено на полу.
Он сел, медленно и осторожно. Голова
уже почти не кружилась. А ведь прошло всего несколько минут.
Быстрое восстановление организма? Не время пока об этом
думать.
Огляделся. Надписи и рисунки на полу
были сделаны чёрным грифелем, который валялся рядом. Поперёк
тумбочки брошено расшитое полотенце. Начисто оттереть графит от
досок куском сухой ткани – не так просто. Но не было бы счастья, да
несчастье помогло – лужица его собственной рвоты. Вот заодно и
объяснение – знать бы ещё, кому объяснять – почему полотенце
изгажено.
Он перечитал обе надписи, повторил их
про себя, убедившись, что они засели в его опустевшей памяти. Лишь
затем стёр, избегая резких движений. Месиво начерченных фигур,
согласно совету, начал стирать не глядя. Если у них и были какие-то
непонятные свойства, то исчезли после первого прохода полотенцем.
Пару минут спустя пол оказался практически чист.
Он осторожно поднялся и лёг на кровать
– довольно жёсткую. Зеркала в комнате не было - осталось провести
руками по собственному телу. Человек как человек. Юноша в отличной
форме, с развитой мускулатурой. Одет в свободные штаны и рубаху –
одежда тоже показалась непривычной.