Зверь, попавший в капкан, порой
отгрызает себе лапу, чтобы спастись. А человек может пожертвовать и
большим.
Он ещё раз проверил только что
законченное замысловатое начертание на полу, пробежал глазами
оставленную для себя краткую памятку. Замер, набираясь решимости.
Не раскисать, смотреть на вещи позитивнее! Он жив и это главное.
Снова жив! И его первая задача – остаться живым. Пока он дышит,
можно надеяться на лучшее. Можно надеяться на месть – и старым
ублюдкам, и той, которая сейчас пытается его использовать. Новая
смерть покончит со всеми надеждами.
Он глубоко вздохнул – и пристально
поглядел в самый центр начертания.
В тот момент, когда его глаза
расширились до невозможности и опустели, рука с зажатым в ней
грифелем задвигалась вновь, но он этого уже не
почувствовал.
*****
Он стоял на четвереньках. Его мутило.
В затылке пульсировала почти невыносимая боль, не оставлявшая места
для мыслей. Когда же боль чуть улеглась и голова стала кружиться
чуть медленнее, он увидел надпись на деревянном полу.
«Если хочешь жить, тщательно сотри всё
с пола. То, что выше этой надписи, стирай не глядя. Не выходи из
комнаты, пока за тобой не придут. Не верь никому».
Он рефлексивно попытался глянуть, что
там выше этой надписи. А там была какая-то неописуемая паутина из
замысловатых геометрических фигур. Едва взгляд скользнул по ней,
как голова закружилась и заболела пуще прежнего. Он поспешно отвёл
глаза. И увидел под первой надписью вторую. Буквы были начертаны
тем же почерком, но не так ровно – словно их оставила дрожащая
рука:
«Когда снизойдёт последний архидемон,
спадут оковы со стража Небес Спокойствия.
Луна явит свой приговор: час ужаса,
вечное молчание.
Осталось три…»
В других обстоятельствах, он бы
испугался. Но сейчас было не до того. Куда уж там бояться опасности
в неопределённом будущем, когда в настоящем голова просто
раскалывается! И есть вопросы куда насущнее.
Как его зовут? Кто он? Где
он?
Без ответов. В голове пусто - шаром
покати.
Он поглядел на свои руки – то, что
первым бросилось в глаза. Руки как руки, молодые и крепкие, с
аккуратными ногтями. Затем попытался ощупать лицо. Слишком резко
попытался. Голову словно пронзила раскалённая игла, а пол вдруг
ринулся ему навстречу. Рвотный рефлекс согнул тело пополам, но
желудок был пуст, выдавить из себя удалось лишь немного
воды.
