Я снова поравнялась с белой мраморной беседкой, увитой пышной зеленью.
Какой уже по счёту круг я делала по дорожкам сада? Сколько я уже здесь гуляла? Когда мне можно будет пойти и поспать?
При мысли, что спать я, похоже, буду в необъятной кровати императора, я поёжилась, отмечая, что к страху примешивается томительное чувство ожидания.
— Кто ты? — раздался сзади мелодичный голос.
Я обернулась. Из-за беседки появилась та самая блондинка-красавица, которая подходила к императору. Я помнила её переполненный жгучей ненавистью взгляд, поэтому на всякий случай решила промолчать.
Её нереальной красоты зелёные глаза смотрели с неприязнью, хоть на губах и была лёгкая улыбка.
— Я Лаура, — сказала она, — невеста императора.
Я тяжко вздохнула. Похоже, всё гораздо хуже, чем я думала.
— А я его жена, — ответила я.
Блондинка скривилась, но, впрочем, удивлённой она не выглядела.
— Он тебя заставил! — заявила Лаура, — ты трофей! Военный трофей!
— А ты? — через силу улыбнулась я, — добровольно, что ли?
Её передёрнуло.
— У нас всё добровольно! — с вызовом заявила она. — Алессандро добр ко мне!
— Вот и ко мне он… добр.
Она пялилась на меня, явно не зная, что сказать, но я не собиралась облегчать ей задачу. Сцепляться с любовницей императора — навязанного мужа — мне совершенно не хотелось. Ссориться тоже, делить нам нечего.
Что бы она ни говорила, а я видела в глубине её глаз затаённую боль и обиду. Не балует её император вниманием, иначе не стала бы она сейчас вступать в этот странный разговор со мной.
Но и показывать ей слабину я не собиралась, я чуяла её подленькое нутро, только покажи спину, обнажи царапину, будет рвать, пока жертва кровью не истечёт.
Судя по сузившимся глазам, из разряда возможных жертв меня повысили до странных непонятных существ, с которыми лучше быть настороже, что меня полностью устраивало.
Её следующие слова оказались для меня полной неожиданностью.
— Катарина, я не буду ходить вокруг да около, — сказала она, — у тебя здесь во дворце есть друзья, и они попросили меня помочь тебе сбежать.
Я смотрела на неё и стремительно соображала, правда ли это. Может, Лаура хочет меня подставить?
Сейчас, когда отношение ко мне императора было, если не нейтрально, то хотя бы не с презрением, как поначалу, а, возможно, даже с расположением… Вызывать его гнев представлялось крайне опасным.