Ошарашенно смотрю на него. Как это - не полюблю? Сколько себя помню, папа всегда был рядом! Даже если ругал, я все равно знала - любил.
Эта простая мысль странным образом резонирует с теми мрачными страхами и мыслями, что сегодня меня захлестнули.
- Но ты ведь старался, - неуверенно говорю.
- Конечно. Я научился быть хорошим, как мне казалось, отцом. Может, я излишне тебя опекал, старался оградить от грязи и трудностей. Но только лишь потому, что хотел как лучше. И бизнес весь этот… - отец в который раз замолкает. - Мне всегда казалось, что ты слишком чистая и правильная, чтобы во всем этом ковыряться. Я хотел дать тебе выбор, Оль.
В его взгляде я вижу только искреннее беспокойство и любовь. Заботу. То, что было всегда, но я почему-то сосредоточилась на другом.
- Мама сильно волнуется? - осторожно спрашиваю.
- Она знает, где ты и с кем. Так что… хм… порядок.
- Ты ей не рассказал, да? Про Диму.
Папа неуловимо меняется в лице.
- Пока нет. Но знаешь, это какая-то больная любовь у вас выходит.
- Не начинай, - прошу его. - Ты ничего не понимаешь.
- Дочь, разве это нормально, когда девушка…
Однако я резко мотаю головой и отстраняюсь.
- Это мой выбор. Я люблю его.
- Но он - нет! - жестко режет папа. Я боюсь признаться, что, возможно, он прав. Сейчас, когда препятствий оказывается куда больше, чем планировала, я уже не так уверена в победе. Но сдаваться на полпути не стану.
- Позволь мне самой решать.
- Я просто не хочу, чтобы тебе причинили боль.
- Но это моя боль! Моя, папа!
Вижу, что он не согласен. И все же, пусть и неохотно, но кивает. А я с облегчением выдыхаю.
- Поедем домой, Оль. Время позднее.
- Пап, я остаюсь. Скажи маме, что вернусь завтра.
Он стискивает зубы, хмурится, и я почти готова, что мы пойдем на второй круг.
- Ты уверена? - наконец, спрашивает он. - Дима…
- Мы сами решим все, - прошу его. - Пожалуйста, пап.
Отец недовольно поджимает губы, а затем привлекает к себе, чтобы обнять.
- Ты так быстро выросла, дочь. Слишком быстро.
Когда провожаю его до дверей, Дима выходит из спальни. Мужчины смотрят друг на друга и словно безмолвно о чем-то договариваются.
- Позвони матери, - просит папа, целует меня в лоб и уходит. А я чувствую, как Волков вопросительно смотрит на меня. Медленно оборачиваюсь к нему и, набравшись смелости, выпаливаю: