— Ох-ре-неть… — провожу по лицу ладонями, растираю его, чтобы хоть немного взбодриться.
— Вижу, пришел в себя, — от неожиданности вздрагиваю, как зашуганная баба. На пороге цаца с подносом в руках. Глаза сверкают непонятными эмоциями. Смотрю на нее, сопоставляя то, что мне приснилось, и не двигаюсь. Наблюдаю за её действиями. Проходит в комнату к кровати, ставит на тумбочку поднос и хмурится. — Сам? Или опять вливать?
О-о-о… Прочищаю горло, принимаю сидячее положение, прижимаясь позвоночником к спинке кровати, и скольжу взглядом по её телу. Упакована отменно. Мешок, блядь, а не платье. Для меня старалась.
— Ты что здесь делаешь?
Цаца закатывает глаза, кивает на поднос и складывает руки на груди.
— Помогаю тебе не сдохнуть, — щёки соседки ярко вспыхивают, когда взгляд падает на мой голый торс, — мне ещё здесь жить и жить, а ты же даже после смерти замучаешь.
Я и не сомневался. Добрая девочка…
21. 21
— Марк Фетисов, двадцать пять лет, рост метр восемьдесят четыре, подающий надежды молодой спортсмен… — Лиза замолкает, свайпая по экрану своего телефона, задумчиво сводит брови на переносице и вдруг дергает меня за рукав блузки. — Вот! По знаку зодиака — лев.
— Кто бы сомневался… — ворчу себе под нос. Чудовище самовлюбленное. Животное, повернутое на инстинктах. Хоть бы одно слово благодарности произнес в мой адрес, так нет! Умудряется лишь бросать на меня косые взгляды, будто я виновата в том, что он слег! Нервно дергаюсь, вспоминая, как его пальцы ловко скользили по моему телу, и скриплю зубами. Кожа фантомно горит в местах, которых он касался. Чертов лев!
— Зря ты так. Между прочим, мужчины-львы очень верны женщине, которую любят, — Воробьева включает гадалку, а я медленно выдыхаю. Верный он. Ага. Если только самому себе. Небось целует свое отражение, когда смотрит в зеркало. — Щедрые. Своих избранниц балуют подарками. Очень хорошие любовники. Ревнивые только дьяволы.
А вот с последним точное попадание. Дьявол — это про Фетисова. Только сатане даны такие способности по соблазнению. Одним движением пальцев доводить до головокружения и желания стянуть с себя трусы. Хоть свои я крепко держала, но скинуть их очень хотелось… От этого становится стремно. Будто одной лишь мыслью я подписываюсь под бесчисленным количеством его побед, и я сейчас не о боях на ринге.