— К слову, — Лиза убирает телефон в сумку, — он со своей мегерой расстался, — подергивает бровями, словно эта новость должна снести меня с ног.
— Не удивительно. С его послужным списком можно от венеролога не уходить.
— Болеет? — Лизка смешно округляет глаза.
— Мне откуда знать. Не проверяла, — скриплю зубами, почему-то от картинок, которые подкидывает память, мне становится совсем хреново. Внутри что-то ворочается. В районе сердца, если быть точнее, будто его там активно штурмуют. Мне не нравятся эти эмоции. Какая разница, расстались они там или сошлись? У него с сексом точно проблем нет. Может, у них свободные отношения, и расставание, как бутафория.
— Тебе он нравится, да? — Воробьева бесит своими вопросами. Сама виновата. Поделилась с ней на эмоциях тем, что произошло между мной и Фетом. Ничего особенного, если судить по Марку, а для меня ночь в одной постели и его пальцы в моих трусиках — что-то да значат. Ведь он и не помнит ничего. По глазам видно. Если бы помнил, то высказал мне в обидной форме, не забыв упомянуть о мужиках, которых я вожу за собой.
— Нет, — отрицательно качаю головой.
Ага, Ася… Сама-то веришь в то, что говоришь?
Наверное, потому что он тебе не нравится, ты его отпаиваешь бульонами и ставишь на ноги, как бывшего мужа не ставила?
Тяжело вздыхаю и отправляюсь к покупательнице, чтобы Лиза мне опять не присела на мозги. Не хочу признаваться в очевидном. Мне гордость не позволяет. Фет меня бесит. Теперь уже не только своим языком и поведением, но и видом. Слишком идеальным. У него не тело, а скульптура, созданная для греха. Я себя уговариваю тем, что таких очень много. Зайди в любой спортивный зал и отыщешь там очередного Аполлона. Где-то на затворках пищит моя душенька. Не такого, Ася. Фет в одном экземпляре.
— Откуда ты знаешь, что они расстались? — выпаливаю, когда мы с Воробьевой остаемся одни. Глаза увожу на монитор на позиции в чеке покупательницы. Чувствую, что Лиза улыбается, но всем видом показываю, как мне наплевать на личную жизнь Фета.
— Разина приходила с подругой. Возмущалась, что он не захотел ужинать с ее родителями, — усмехается. — Представляешь? Дочку мэра послал.
— Представляю, — выговариваю под нос. С послать у Фетисова проблем нет. У него не язык, а *моргенштерн.
— Ты бы попробовала, Ася, — зыркаю на Воробьеву, и та закрывает рот с видом обиженной монахини. — Как там, кстати, дела с адвокатом?