Но мы победили. Джонатан нашел кастрюлю. Медную, почерневшую от
времени и копоти, но годную. Размером с небольшое корыто. В ней не
то что чертенка – поросенка можно было вымыть.
– Идеально! – обрадовалась я. – Наливайте.
Джонатан засуетился, наполняя корыто водой. Йорик, решив, что
самое страшное позади, отважно спрыгнул с рук и начал обнюхивать
мусор у санузла, периодически с недоверием поглядывая на капающий
кран. Я же осматривала кухню критическим взглядом хозяйки. Бардак
жуткий. Но плита цела, вода есть, унитаз работает. Уже база. Завтра
сюда придут люди с тряпками и ломами… Ох, завтра. Как же я жду
завтра.
Джонатан, кряхтя от натуги, поставил тяжеленную кастрюлю на пол,
в паре метров от нашего скрюченного пациента. Вода плеснула через
край, образовав грязную лужу на и без того нечистом полу.
– Отлично! – Я потрогала воду. Прохладная. Не ледяная – и
хорошо. – Ставим аккуратненько под нашего найденыша. Так, чтобы он
туда… ну, хотя бы сел. Или ноги засунул. В общем, максимальный
контакт с водой.
Джонатан побледнел. Его мускулистые плечи напряглись.
– Мисс Маргарет… вы хотите, чтобы я… передвинул… это?
– Ну конечно, ты же сильный! – Я ободряюще хлопнула его по
плечу. – Аккуратненько, чтобы цепь не порвать. Просто подтащи его к
кастрюле. Как мешок картошки.
Секретарь вздохнул так, будто ему предложили вынести на себе
лошадь. Он осторожно, двумя пальцами, как пинцетом, ухватился за
край ошейника существа и потянул. Скрюченное нечто заскрипело
громче, но сдвинулось с места, волоча цепь. Поджав губы от
отвращения и усилия, Джонатан подтащил его к кастрюле и усадил… ну,
скорее, уронил задней частью в воду. Существо издало булькающий
звук, похожий на ворчание, и погрузилось ровнехонько по шею. Вода
моментально потемнела от грязи и пыли. Йорик, наблюдавший за
процессом с безопасного расстояния, фыркнул и отошел еще
дальше.
– Вот! Видишь? Живой пока! – Я удовлетворенно кивнула. – Теперь
пусть отмокает. Как редиска в огороде. А мы тем временем… –
оглядела мрачный холл, – осветим этот погреб. Твоя следующая задача
– содрать доски со всех окон. Всех, до которых сможешь дотянуться.
И кстати. Что тут с ночным освещением?
Джонатан посмотрел на окна, потом на свои безупречные, но уже
заметно испачканные руки, потом на меня. В его глазах читалось: «А
если за досками тоже кто-то сидит?». Однако он был
дисциплинированным солдатом этой странной войны с хаосом.