Она вскрикнула, а Валет, весь на
взводе, подскочил на сиденье.
— Будто гром или молния! —
продолжала громко вещать Аля с закрытыми глазами. — Нет… Это что-то
из оружия.
— Граната, — пробормотал Вальков,
будто от него непременно требовался ответ, и сглотнул.
— Может быть, — кивнула гадалка. — А
потом, а потом туз пик уходит… в другой мир. Он погиб. Не от
взрыва…
— А от чего? — еле слышно
пробормотал Валет.
— Выстрел! — слова Альки прозвучали
резко, сами как выстрел. — Пуля!
Валет втянул голову в плечи.
Кобру нужно было вытаскивать. Сколько её ещё собирались держать
в этом «реабилитационном центре» МВД — одному черту ведомо.
Формально курс лечения положен на двадцать один день, стандарт.
Но я-то знал, что за этим «лечением» может стоять куда больше,
особенно если у Валета, а я в этом почти не сомневался, хватит
связей, чтобы надавить на руководство ведомства. Оттуда и до
внеочередного отпуска рукой подать, а там — аттестационная комиссия
на основании заключения ВВК, сначала допуск к оружию заберут, потом
какое-нибудь надуманное психиатрическое заключение, и оп — списание
с руководящей должности… «временно небоеспособна», так сказать.
Перевод на нижестоящую должность или вовсе на вольные хлеба. И
тогда прощай, Кобра. А вместе с ней — единственный настоящий
союзник в этом УГРО. Ну и настоящая женщина, конечно… Кто она для
меня в первую очередь? Пока не разобрался, не до этого.
Поэтому, пока выдался свободный денек, с освобождением Оксаны я
решил не тянуть. Надо было действовать, и быстро. Завтра уже совсем
другие планы. Аля сообщила, что Валет повелся. Поверил… И теперь
следующий ход за мной. Там тоже действовать нужно будет оперативно,
не щелкать ни клювом, ни другим местом, пока ублюдок не прочухал
подставу и находится под впечатлением от предсказаний. Уже завтра
день "икс"… Если все пойдет по плану, то, дай бог, завтра же его
тушка будет остывать.
А сегодня…, а сегодня дел тоже невпроворот.
Сначала я вызвал такси, пожалев в сотый раз, что безлошадный.
Нужно решить проблему в ближайшее время. Заскочил в частный сектор,
на окраину. Там, в заросшем переулке возле старого дома с
облупленным фасадом, ещё росла та самая сирень — целый патриарх,
раскидистый куст с пышными шапками фиолетовых соцветий. Помнится,
не один цветочек я на нем сорвал. Больше всех Верке его соцветий
перепало.