— Самооборона? — уточнил у меня.
— Очевидно же, — пожал я плечами.
— Свидетели есть?
— Вся площадь — свидетели, — махнул рукой на толпу.
Жандарм подошёл к стрелку, присел рядом. Осмотрел лицо, одежду,
оружие.
— Иван Петров, — прочитал он что-то в кармане убитого. — Рабочий
завода Демидова. Холост, тридцать два года.
— Фанатик, — добавил я. — Кричал про императора и Родину.
— Таких сейчас много, — вздохнул сержант. — После новостей с
фронта люди нервничают.
Он встал, отряхнул колени:
— Граф, нужно будет оформить протокол. Но это формальность,
самооборона очевидна.
Сержант махнул рукой своим людям. Те принялись разгонять толпу,
освобождать проход. Документы быстро составили, мой адвокат взял
этот вопрос на себя. Я улыбнулся, подумав, что теперь у меня есть
личный адвокат.
— Расходимся! — командовал жандарм. — Представление
окончено!
— А тело? — спросил Сюсюкин.
— Увезём, — пожал плечами сержант. — Родственников найдём,
похороним как положено.
Он посмотрел на меня:
— Граф, будьте осторожнее. После сегодняшнего суда... таких, как
этот, может быть ещё много.
— Учту, — кивнул я.
Жандармы подняли тело, понесли к повозке. Кровь с каменного
покрытия смыли из ведра. Ледяные шипы растаяли, оставив лишь лужицы
воды. Через несколько минут на ступенях не осталось никаких следов
происшедшего. Только мокрые пятна на камне.
Толпа постепенно рассеивалась. Журналисты убежали в редакции
строчить сенсационные заметки. «Первое покушение на независимого
земельного аристократа. Граф Магинский убил фанатика на ступенях
суда!» — завтра вся столица будет только об этом и говорить.
— Павел Александрович, — тихо сказал Сюсюкин. — Это правда была
самооборона?
Я посмотрел на него долгим взглядом.
— А как вы думаете? Мужчина стреляет в меня из револьвера четыре
раза. Я должен был стоять и ждать, пока попадёт?
— Нет, конечно... Но в конце он уже...
— Он был вооружён и опасен до последней секунды, — перебил я. —
И готов был убить меня ради своих убеждений. Таких людей
останавливает только смерть.
Адвокат кивнул, хотя в глазах ещё читались сомнения.
— Вы же хотели работать на меня, — сказал я. — Поверьте, трупов
и убийств будет только больше.
Сюсюкин проглотил и напрягся. Пусть привыкает, это большая часть
моей жизни.
Тем временем ветер уже разогнал запах пороха и крови.
— Дальше, что? — спросил я сам у себя тихо.