— Нет, остановись! — визжала женщина. — Он же граф!
Стрелок навёл револьвер на четвёртый выстрел. Курок щёлкнул.
Осечка.
— Чёрт! — выругался мужик, тряся оружием.
Я направил в него ледяные шипы. Они зависли в воздухе,
нацеленные на грудь стрелка.
— Последний шанс, — сказал спокойно. — Брось оружие.
Фанатик посмотрел на меня. В глазах читалась смесь страха и
ненависти, но отступать он не собирался.
— Никогда! — крикнул мужик. — Лучше смерть, чем...
Не договорил. Револьвер снова выстрелил, и пуля ударила мне в
плечо. На этот раз я даже не дрогнул.
— Ваш выбор, — пожал плечами.
Ледяные шипы рванули вперёд. Первый пробил стрелку грудь
насквозь. Он ахнул, глаза расширились от удивления. Кровь хлынула
изо рта.
Второй шип вошёл в живот. Мужик согнулся пополам, роняя
револьвер, и металл звякнул о камень. Остальные восемь снарядов
впились в руки, ноги, плечи. Тело стрелка дёрнулось, словно
марионетка в руках пьяного кукловода.
— За... За импе... — хрипел он, захлёбываясь кровью.
И рухнул на ступени. Тело билось в конвульсиях несколько секунд,
потом затихло. Красная лужа медленно расползалась по камню.
Толпа замерла. Стояли, как заколдованные, глядя то на меня, то
на труп.
— Великий император... — прошептал кто-то. — Он его убил.
— Прямо на ступенях суда.
— Магией...
— Это же граф Магинский.
Я огляделся. Журналисты потихоньку поднимались с земли,
отряхивали одежду. Некоторые уже строчили в блокнотах. Фотографы
щёлкали затворами, снимая труп.
Сюсюкин стоял рядом, бледный как полотно. Руки его тряслись.
— Вы... Вы его убили, — прошептал он.
— А что я должен был сделать? — повернулся к адвокату. —
Позволить застрелить себя на глазах у половины столицы? Я ему
предлагал сдаться, он выбрал смерть.
В толпе началось движение. Кто-то убегал прочь, не желая
связываться с неприятностями. Другие, наоборот, лезли поближе,
чтобы разглядеть труп.
— Жандармы! — крикнул кто-то. — Идут жандармы!
Действительно, с соседней улицы уже бежали стражники в синих
мундирах. Сабли звенели о ремни, сапоги стучали по брусчатке.
— Что здесь произошло? — спросил старший сержант.
Мужчина лет сорока, с седыми усами и умными глазами. Из тех, кто
повидал на службе всякое.
— Покушение, — коротко ответил я. — Этот гражданин пытался меня
застрелить.
Сержант посмотрел на револьвер возле трупа, на ледяные шипы,
торчавшие из тела. Кивнул.