А затем я снимаю кольцо с пальца, откладываю его в сторону и протягиваю руку:
— Давай сюда и свое. Ты выйдешь отсюда без кольца и морально свободным.
— Верно, — стягивает обручальное кольцо и вкладывает его в мою ладонь. — И ты тоже морально свободна, Маш.
— Что?
— Я буду рад, если ты встретишь достойного человека.
Несколько секунд оторопи, а затем я откладываю его кольцо к своему и цежу сквозь зубы:
— Проваливай, мерзавец.
Он меня добил окончательно.
Нет ничего хуже для женщины услышать от любимого мужа, что он желает тебе встретить достойного человека.
Он продолжает гнуть линию честного мужика, который придерживается позиции, что у женщин после развода жизнь не заканчивается, и мне от этого тошно.
— А, может, и найду нового папочку для наших дочурок.
— Папочка тут я, Маша, — вот тут у него глаза темнеют от гнева. — Я — отец. И ты не та женщина, которая станет манипулировать детьми, поэтому сейчас я пропущу твои слова мимо ушей.
Подхватывает чемодан за ручку и выходит.
— Раз ты такой папаша, — выхожу за ним, — то пусть с тобой наши дочери живут? А мне же надо встретить достойного человека?
— Хорошо, — отвечает Виктор и даже не оглядывается.
— Ты думаешь, что ты с тремя детьми нужен новой любви?
— Не они — моя проблема.
— А — я?!
— Да, — резко разворачивается ко мне, — ты. Не мои дочери, а ты. Да, Маша, ты. Возможно, с любой другой женщиной меня ждал тупой перепихон на стороне! И, возможно, я бы не женился так рано! Ты — моя единственная женщина! И ни на кого я больше не смотрел, но вот случилось! И это ты меня, можно, сказать воспитала таким приличным, принципиальным и честным. Тем, кто не станет изменять жене! Тем, кто придет и все честно скажет, когда поймет, что он скоро сорвется! Чтобы не пятнать брак! Чтобы не пятнать жену! Может, это не любовь. Может, у меня просто уже мозги кипят, но факт остается фактом, я хочу обнимать, целовать, засыпать с другой женщиной! И я знаю, что это точка невозврата, но иного выхода не вижу!
— Если ты посмеешь приползти обратно, то я тебя не приму…
— А как ты считаешь, я приползу?
Молча вглядываемся друг другу в глаза. Раньше в них была любовь, нежность, а сейчас только гнев и разочарование.
— Да, Маша, ты стала мне сестрой за все эти годы брака, — зло шепчет он. — И у меня с тобой был моральный инцест в последние месяцы. Мы с тобой вместе двадцать четыре года с девятого класса. И только ты была у меня. Только ты. Прости меня, Маша, за то, что я только так могу решить эту проблему, но будь честной, ты бы действительно предпочла измены?