— Ну а теперь рычаг, — продолжил я. — Вот здесь, — показал я на
оставшийся кусок киля. — Нужно будет сделать некую коробочку, чтоб
когда её скрепим, туда набалдашник вошёл и потом держался
крепко.
Сделали мы на конце запил. Потом одну часть отпилили и выбрали с
горем пополам середину и там и там. В общем, сделали коробочку, так
что штырь в неё входил и даже немножко места оставалось, всё это
скрепили бечёвкой. Основательно крепить было ещё рано.
Присмотрелись. Зазор под смазку был. Дёготь с салом туда загоним,
чтоб не стиралось и не скрипело.
Пётр аж красный от натуги, все бурчал:
— Егор Андреевич, так для чего все это, как оно крутить то
будет, как пилить?
— Ой, Петька, терпи, — хмыкнул я. — Сейчас покажу, не на пальцах
же объяснять.
Работа с морёным дубом намаяла нас, как покос в жару, руки
гудели, но в итоге все получилось так, как я и планировал.
— В общем, смотри, Петь, — достал небольшое брёвнышко
сантиметров двадцать толщиной в диаметре.
Закрепили его с Петькой на верстаке так, чтоб намертво было, и
одели в него круг. Верстак аж заскрипел, но держался крепко. Я
взялся за рычаг, который был вставлен в набалдашник на штыре.
Придержал его и говорю Петьке:
— Ну, давай, крути наше колесо.
Он на меня посмотрел и стал крутить. А я придерживал рычаг
рукой. Он крутил, а рычаг пошёл туда-сюда, как маятник. Пётр замер,
глаза, как блюдца, аж на лоб полезли.
— Вот смотри, — объяснил я, — колесо крутится, рычаг ходит
поступательно. Тут, — ткнул я в конец, — удлиним, сделаем
переходник уже к пилам, сами пилы поставим в модуль, чтоб разом
ходили туда-сюда, вот и будет лесопилка. А не просто мельница.
Пётр на какое-то время завис, а потом аж вскрикнул, хлопнул себя
по ляжкам.
— Да вы, Егор Андреевич, прям изобретатель, каких свет не видел.
Это ж чудо какое-то.
Он кинулся к верстаку, несколько раз крутанул колесо, глядя, как
рычаг двигается, и восторгался при этом, как ребёнок с новой
игрушкой.
— Гляньте, гляньте, как ходит! Прям туда-сюда! Барин, это ж
когда сделаем, доски то сами пилиться будут!
— То-то, Петька, — ухмыльнулся я.
Он ещё несколько раз крутанул колесо, бормоча что-то про то, что
это чистое чудо. А я смотрел на него и думал: вот он, мой главный
инженер, дай ему чертежи да покажи, кто чему, и сделает что
угодно.
Машка поднесла нам по крынки кваса, мы испили. Я посмотрел, что
солнце ещё высоко, и глянул на Петра: