А потом это стало невозможным, потому что дядя Вернон собрал все
его вещи и запер в чулане, торжественно навесив на дверь новенький
замок. На робкие возражения Гарри, что летнее домашнее задание
никто не отменял, он отреагировал невнятным хмыканьем. А кузен
скорчил злобную торжествующую рожу.
До самого дня рождения Гарри мыл посуду, подстригал кусты,
валялся на траве в парке, бродил по улицам Литтл Уингинга и
недоумевал. Ну и где все эти люди, которые обещали ему писать,
звонить, предлагали встретиться на каникулах? Ни одного письма. Ни
одного звонка. Даже открытки никто не прислал, хоть самой
завалящей. Сам Гарри не мог написать первым, поскольку в их городке
не было отделения Совиной почты. А пергамент с номерами телефонов
благополучно покоился в чулане, вложенный в «Историю
Хогвартса».
Тридцать первого июля Гарри окончательно обиделся на весь
магический мир. Уныло пережевывая гренки, он слушал
разглагольствования дяди Вернона о крупной сделке, которую тот
собирался заключить, и о гостях, которые в связи с этим заявятся. А
у него сегодня день рождения, но никто из семейства даже не
вспомнил об этом. Он и не ожидал подарка, от них и пирожка не
дождешься. Но чтобы уж совсем забыть…
Грустные мысли Гарри прервало многозначительное покашливание
дяди Вернона.
— Итак, все помнят, что они должны делать сегодня вечером?
Тетя Петунья и Дадли лихо отчитались, вызвав одобрительную
улыбку отца семейства. Гарри положил недоеденную гренку на тарелку
и пробубнил:
— А я буду сидеть у себя в комнате, как будто меня вообще
нет.
— И чтоб ни единого звука! — напомнил дядя. — Я ничего не
говорил Мейсонам о тебе. Незачем им это знать…
Гарри дожевал гренку и вышел в сад. Был чудесный солнечный день.
Он прогулялся по лужайке, сел на скамейку и грустно запел: «С днем
рожденья тебя, с днем рожденья тебя…». И ни открыток, ни подарков,
а вечером просто хоть совсем умри.
От грустных мыслей его отвлекла тетка, которая полагала, что
любая дурь и блажь лучше всего излечивается физическим трудом.
Гарри взял губку, вымыл окно, машину, потом постриг газон, унавозил
клумбы, обрезал и полил розовые кусты.
В половине восьмого тетушка наконец позвала его:
— Иди ешь! Да смотри, наступай на газеты! А то еще нанесешь
грязи.
Вымыв руки, Гарри с жадностью набросился на скудный ужин. Не
успел он проглотить последний кусок, как тетушка схватила со стола
его тарелку и махнула рукой.